Путь мага: Выбор, Долг, Любовь
Шрифт:
Что-то злое исходило из бутылки вина, что недавно появилась на столе. Пока никто не пил из нее, но пиршество еще далеко не закончилось, и наверняка лучше было перестраховаться.
— Мой король, — я поднялся, и гул голосов затих, а моя собеседница, одна из местных красоток, которая пыталась со мной флиртовать смотрела на меня как на какого-то полубога.
— Эсториоф, хотел кстати вас попросить, может что-нибудь покажете? Госпожа Тордт говорила, что видела ваше колдовство! — на этих словах король хозотнул, а Меран густо покраснела.
— Мой король, я как раз хотел указать, что мои колдовские глаза видят опасность
— Но как мы это проверим? — Агетер оглянулся по сторонам ожидая поддерджи.
— Очевидно, нужно дать кому-нибудь, кто уже приговорен к смертной казни, — ответил господин Санвер, — посмотрим, хороши ли глаза вашего нового гориафа.
Я поклонился и сел на место. Санвер выглядел немного испуганным. Быть может это вино предназначалось ему? Бутылку поставили рядом с его бокалом.
Агетер жестом подозвал слугу и приказал отнести вино в темницы, после чего вновь сел за стол. Я знал, что поступил нагло, и нарушил некоторые правила приличия, но я не видел другого выхода из этой ситуации.
За окнами уже начало светать, когда знатные гости покидали Ар-Морлгой. Светило еще не выглянуло из-за горизонта, а замок, словно замер — кто уехал, кто пошел спать, кто притаился в укромном углу, пытаясь подслушать что-нибудь важное. Конечно, я был измотан, но мысли не давали мне покоя, и я, пройдя мимо моей комнаты на пятом ярусе, вышел на огромную смотровую площадку замка. Ночной ветер бил мне в лицо. Куда делась та энергия, то безудержное веселье, которое я видел буквально во всём? Что во мне изменилось?
Я лег на каменный парапет, и стал вглядываться в безоблачное небо. Много, много созвездий, что говорили людям, куда идти, меняли ход сражений, предсказывали смерть королей, смотрели на меня сверху. И ни одно из них не могло сказать мне, для чего мне дана та чудовищная сила, благодаря которой я мог повергать целые армии в прах, наполнять ветром паруса, создавать целых существ с помощью стихий. Я мог чувствовать страх, как чувствуют его звери, приоткрывать будущее на страницу вперед, зная, когда нанести точный и смертельный удар, и не мог справиться со своими сомнениями и печалями.
Чья-то тяжелая рука легла мне на плечо, и я, от неожиданности едва не упал вниз.
— Аккуратнее мой друг, — сказал твердый голос Агетера Кальгона.
— Мой король, — сказал я, и склонил голову.
— Давай без церемониальных обращений. Мы сейчас здесь одни, на свежем воздухе, и ты имеешь полное право говорить мне в лицо то, что думаешь. И я, если уж тебе тяжело делать это без приказа, то приказываю не церемониться.
— Без проблем, — ответил я, — ну что, я оказался прав? Судя по вашему выражению лица, в той бутылке действительно был яд.
— Был. Раун в долгу перед тобой. Думаешь это кто-то из доринов?
— Вино внесли с кухни, никто не прикасался к нему за столом, поэтому было бы неплохо узнать, как вино попало на кухню. Вы же сохранили бутылку.
— Конечно, Эст. Куда смотришь?
— Да вот вспоминаю, как был впервые в Кальгоне… это одно из обрывочных воспоминаний из того прошлого, о котором я почти ничего не помню. Тогда тоже был месяц звёзд. И на улицах стояли те же истуканы. От каких злых духов они могу спасти, Агетер?
Король усмехнулся в усы,
— Эсториоф. Многие сочтут меня суеверным, но поверь мне, что слово, и даже непроизнесенная, а просто появившаяся мысль, имеет свой вес. Какие-то слова остаются навсегда затерянными, и никто точно не вспомнит, что и когда было сказано, а уж тем более задумано. Не спорю, возможно, Нитог никогда и не появлялся в Красном изломе Каи, возможно никакой глупый герой не воровал у него шлем, и не прятал глубоко под городом, и вся это легенда — слова. Но, как я уже говорил, слова имеют свой вес. Если кто-то когда-то выставил чучело рыцаря перед домом, и сказал, что теперь злой дух Нитога не войдет к нему, а эти слова были подхвачены, и расценены как истина, значит, они и стали истиной, пусть лишь в этом месте и лишь в месяц звезд. Люди произносят эту легенду каждый год, а впервые она появилась еще в начале третьей эпохи! Представляешь, какой тяжестью эти слова лежат на нашем городе? Поэтому да, лишь доспехи предков могут держать злых духов Нитога.
— Получается, что если бы никто не испугался темной облачной ночью, и не вспомнил священное писание, то ничего бы этого не было?
— Конечно, Эсториоф, но история не терпит сослагательного наклонения, поэтому надо исключать все «если бы» из своих речей. Обычаи призваны сдерживать слова, прошедшие сквозь тысячелетия. Знаешь, почему принято считать года жизни? Только потому, что Толон рассказал людям о цикличности и счете. Ведь до Толона люди жили в безвременном пространстве, и все циклы были связаны лишь с выживанием — посев, утепление домов, и прочее, прочее.
— И вам это нравится?
— Можно сказать и так. Обычаи помогают мне во многом. Например, в месяц звезд по ночам не совершается ни одного грабежа или убийства, — целый месяц спокойной жизни в городе дорогого стоит, поверь мне, как королю. В любой традиции есть свой глубокий смысл. Даже магия, это по сути всего лишь поверье, просто когда-то люди сталкивались с таким количеством необъяснимого, сильного и странного, что назвали это колдовством. И стали верить, что есть особые люди, обладающие этими свойствами. Появились сказки про могучих колдунов, а затем пришли и сами колдуны, ведьмы, алхимики, кого только не явилось к нам в мир! И все из-за слов, из-за обыкновенных слов, неаккуратно сказанных, неверно воспринятых, красиво изложенных.
— Значит люди, которые не обладают теми, или иными знаниями, не осведомлены о поверьях, не подвергнутся тем проклятиям, что заложены в этих обычаях?
— Конечно, подвергнутся. Когда слова становятся слишком весомы, они обретают материальность, и человек, не верящий в магию все равно проиграет тебе в поединке, хочет он того или нет, потому что волшебство, это самое материальное из всех верований.
— Так значит и барьер короля — лишь обычай?
— Да, конечно. Он, правда, завязан на уже ощутимой магии. Этот древний обряд, который оброс слухами, россказнями, и стал настолько силен, что даже кровь королей имеет свое значение в нем, а слово королей мощнее любого другого слова. Барьер настолько велик, что даже самый могучий маг не сможет взломать его, — Агетер помолчал, любуясь ночным городом, — Эсториоф, чего бы ты хотел сейчас больше всего?