Путь мага: Выбор, Долг, Любовь
Шрифт:
Он вел меня по лесенкам и переходам, все выше, глубже, и привел в самый центр города. Где, похоже, и обитало злое божество. Белокожий человек вновь поклонился и ушел, оставив меня перед входом в покои своего властелина. Я без страха открыл дверь и оказался в круглом зале, в центре которого стоял трон, а на нем сидел сам Хлотас. Действительно, он был высок, но не был ледяным, из замершей воды состояли лишь его доспехи, а лицо было белым, уродливым, длинные волосы были седы.
— Зачем ты пришел ко мне, человек теплых земель? Если ты шел к Толону, то тебе нужно было пройти далее, и не рушить
— Нет, я пришел не к Толону, а к тебе. Говорят, ты в этом году уже собрал дань с жителей Артании?
— Это так. И чего же ты от меня хочешь, ведь я не беру сюда замужних женщин, значит…
— Но в этот раз взял, — нагло прервал я его. Арна Кальгон моя жена по праву. Ее кровь — моя кровь.
— Я не знаю их имен. Все они теперь мои, и ты уйдешь отсюда без неё.
— Я не собирался спрашивать твоего разрешения. Я в любом случае заберу ее. Где она?
Неожиданно я почувствовал, как все мое тело оказалось впаяно в лед. Я не мог пошевелиться. Заглянув за грань, я вновь обратился в огонь, после чего предстал перед Хлотасом с Эсториофом в руке.
— Ты ловок и хитер, но здесь мое царство, и тебе не одолеть меня. Если я захочу, ты превратишься в прошлогодний снег.
— Но ты не хочешь, — властно ответил я, — Отдай мне Арну, и я уйду.
— Нет, я уже сказал тебе, это невозможно. В моем городе не рождается женщин, и я вынужден забирать их из другой страны. Никто не знает об этом месте, и никто не узнает, и тебе придется остаться здесь навечно.
— Что-то здесь не сходится. А как же паломники к алтарю Толона Воителя? Как они уходят отсюда?
— Человек, прошедший испытание Толона, не может говорить о нас, у меня с посланником Основателя заключен договор. Наш город живет по своим законам, мы не хотим общения с другими странами, которые разрушат стены, привнесут свои законы, обратят нас в рабство. Ты уже продемонстрировал то, как ведут себя люди большой земли.
— Ты прав, Хлотас, — ответил я, — мы, там, на материке дрянные людишки. Но есть у нас такой обычай — жен кому попало не отдавать, а если их у нас крадут мы их отвоёвываем. И нам наплевать кто их похитил и зачем. И я могу убить тебя здесь и сейчас, и превратить весь твой город в дымящуюся лужу. Но я не хочу этого. Я предлагаю тебе договор. Я прохожу испытание Толона, и лишаю себя возможности говорить об этом месте. Женщин, как известно, Толон не испытывает, так что мой обет молчания станет и её обетом.
— Иди, — холодно сказал Хлотас, — но если не справишься, то…
— Да заткнись ты уже. Я со своими проблемами разберусь, а ты будь добр сделай так, чтобы, когда я пришел она была в этом зале.
Я вышел из этого зала. По словам Хлотаса, нужно было пройти за город, алтарь должен стоять там. Властитель холода не солгал, там начиналось скалистое возвышение, с которого ветер убирал снег, и на самом верху холма стоял ровный прямоугольный камень, испещренный рунами. Со святыней Шотера это не шло ни в какое сравнение, разве что магия была такой же глухой, глубокой.
Что можно сказать о людях, для которых испытание — это цель всей жизни? Это паломники, приходящие к святыням и просящие благословление девяти божеств. Но многие алтари находятся
Я не был паломником, но совершал уже второе паломничество, второй раз не по своей воле. Что-то вело меня к этим святыням, несмотря на то, что я не стремился проходить испытания.
— Толон Воитель! Я пришел к тебе, чтобы получить твое благословление. Позволишь ли мне сделать это?
— Здравствуй. У меня давно не было гостей. Как тебя зовут? — послышался приятный мужской бас.
— Я не знаю. Меня звали и Гол Одан и Эсториоф Мейзерский.
— Хорошо. Гол, ты пришел за тем, чтобы испытать себя?
— Нет, меня вынудили прийти.
— Ты удивительно правдив для человека с двумя именами. Готов ли ты сразиться с моим воином, чтобы доказать свое право на мой знак?
— Какая разница. Просто давай уже подерёмся.
— Тогда ударь по моему камню своим мечом, чье имя ты присвоил.
Я все сделал, и в воздухе появился человек моей комплекции чья голова была закутана в черный шелк. Он был раздет до пояса, из его рта валил пар, у него в руках не было оружия. Я бросил меч, чтобы уровнять шансы, и снял перчатки. Драться кулаками не любимое мое занятие, но орудовать мечом против безоружного, не в моих правилах. Он жестом призвал меня начинать бой.
Для начала я решил проверить силы противника и нанес пробный удар в плечо. Никакой реакции, лишь жесткий ответ кулаком в голову, а затем затяжная атака, ударов семь или восемь. Я едва успевал блокировать его удары, иногда уходя в сторону, закручивая его, как учил меня Ког. Колдовать мне совсем не хотелось, не в этом состоял смысл победы. Я должен был одолеть его своими физическими силами, ведь Толон Воитель первый показал человеку возможности его тела в полной мере.
Противник был опытен, и мне, колдуну, прошедшему самую сложную закалку у лучшего Лассонеского волшебника, не удавалось ни разу сильно ударить его. Но зато у моего оппонента все удавалось отлично, он несколько раз уверенно засадил мне в живот, пару раз достал мой подбородок, но вскользь.
Мы долго фехтовали кулаками, без всяческих захватов и ударов ногами. Так называемый «благородный бой». Светило дважды заходило за горизонт, пока мы дрались, и я не помню момента, когда осознал, что выиграть не смогу. Когда я оказался на земле с тяжелой от пропущенного удара головой я не был удивлен.
Так прошел еще один день — меня били, я вставал и продолжал бой. Было больно не раз, нос у меня был разбит, бровь рассечена, в глазах все плыло. Силы покидали меня, но я верил, что не всё еще потеряно, что я смогу нанести еще несколько ударов. Ничего не выходило, я начал чаще промахиваться, несколько раз оступался сам. А противник вроде не уставал, был всё так же бодр, как и вначале боя.
Упав очередной раз от точного удара в подбородок, я не заметил, как поднялся. Но ноги у меня заплелись, и я опять рухнул на холодные скалы. Вновь вскочил, но голова шла кругом. Тогда я понял — сейчас, или никогда, и пошел в отчаянную атаку. Я бил, бил, бил. Чаще в воздух, в защиту, но все равно бил. Несмотря на холод, глаза застилал пот.