Путь Магии
Шрифт:
Моуди смахнул мёртвого паука со стола на пол.
— Нехорошо, — спокойно сказал он. — Неприятно. А контрпроклятия не существует. Его невозможно заблокировать. Только один известный человек его пережил, и он сидит прямо передо мной.
Моуди взглядом указал на Поттера… Да… Именно Гарри больше всего пострадал от этого заклинания… Он чудо, ему повезло и одновременно с этим — не повезло, выжить под таким заклинанием.
— «Авада Кедавра» — это проклятие, для которого нужна очень сильная магия — вы все могли бы сейчас достать свои палочки, направить на меня и сказать эти слова, и я сомневаюсь, чтобы у меня хотя бы кровь из носа пошла.
— Профессор, — обратилась к нему Гермиона, — но если эти заклинания запрещены, почему мистер Рэйдж…
— Не на пожизненном заключении в Азкабане? — едко спросил он. — О, всё дело в законе номер двадцать три дробь семь, от тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, что протолкнул Крауч, — выплюнул фамилию последнего Моуди, — он разрешал нам, Аврорам, в сражении с Пожирателями применять эту магию, плюс, за Тёмного Лорда сражались и магические существа, типа оборотней и вампиров. До сих пор против них разрешено применять непростительные без излишних оговорок.
Класс затих…
— А ТЕПЕРЬ, ПРИСТУПИМ К КОНСПЕКТАМ! — прорычал Моуди.
***
Преддверие Святочного Бала…
Кубок Огня ознаменовался невероятным действом. Гарри Поттера, его, выбрали чемпионом, хотя он того не желал. Дружба с Роном дала трещину, хоть и не прервалась. Единственные, кто особо его не ненавидел — Афина, Гермиона… Ну ещё Невилл общался легко и непринуждённо. События понеслись вскачь. Дракон — первое задание, от которого у Гарри волосы дыбом встали. Но он справился. И вот оно… Следующее задание… Да.
Неделю назад Гарри сказал бы, что найти партнёршу для танца — легкотня, по сравнению со сражением с венгерским рогохвостом. Но теперь, когда последнее он уже сделал и теперь ему предстояло пригласить девушку на Бал, он подумал, что лучше бы вышел на второй раунд с драконом.
Гарри ещё не помнил, чтобы столько людей записалось остаться в Хогвартсе на Рождество; он, конечно, всегда оставался, потому что альтернативой обычно было возвращение на Тисовую улицу, но раньше он всегда оставался в ощутимом меньшинстве. Однако в этом году, казалось, что остаются все, кто в четвёртом классе и старше, и все они, казалось Гарри, одержимы грядущим балом — по крайней мере, все девчонки. Вдруг стало казаться удивительным, сколько же в Хогвартсе девчонок; вообще-то, раньше, он этого никогда не замечал. Девчонки хихикали и шептались в коридорах, девчонки заливались смехом, когда парни проходили мимо, девчонки взволнованно сравнивали свои заметки про то, что они собирались надеть в ночь Рождества…
— Почему они всё время ходят кучками? — спросил Гарри Рона, когда мимо них прошло около дюжины девчонок, хихикающих и уставившихся на Гарри. — Как я должен подходить к одной, чтобы её пригласить?
—
Гарри не ответил. Он абсолютно точно знал, кого он хотел бы пригласить, но и справиться с нервами было непросто…
Рон, кажется, знал, что происходит у Гарри в голове.
— Слушай, у тебя никаких проблем не будет. Ты чемпион. Ты только что победил венгерского хвосторога. Держу пари, желающие пойти с тобой, будут выстраиваться в очереди.
Помня о недавно восстановленной дружбе, Рон всё время снижал сожаление в своём голосе до еле заметного минимума. К тому же, к удивлению Гарри, он оказался абсолютно прав.
На следующий же день Гарри пригласила пойти с ней на бал третьекурсница из Хаффлпаффа, с которой он никогда в жизни не говорил. Гарри был так ошеломлён, что сказал «нет», не успев остановиться и обдумать вопрос. Девочка с довольно обиженным видом ушла, и Гарри всю историю магии пришлось терпеть насмешки про неё от Дина, Симуса и Рона. На следующий день его пригласили ещё две девочки — второкурсница и (к его ужасу) пятикурсница, выглядевшая так, как будто может его вырубить, если он откажется.
— А она довольно симпатичная, — спокойно сказал Рон, когда перестал смеяться.
— Она на тридцать сантиметров выше меня, — сказал Гарри, всё ещё нервничая. — Представь, как бы я выглядел, если бы пытался с ней танцевать.
У него не шли из головы слова Гермионы о Краме. «Он им нравится только из-за того, что знаменит!» Гарри очень сильно сомневался, что хоть одна из девочек, просившихся к нему в партнёрши, захотела бы пойти с ним на бал, не будь он чемпионом школы.
Они вышли во двор, где вокруг красавиц из Шармбатона вились парни. Гермиона и, на удивление, Афина и Джинни, на дух друг друга непереносящие — стояли и что-то обсуждали. Рон вдруг подобрался…
— Как я выгляжу? — спросил он у Гарри.
— Нормально, — только и успел он ответить. — Куда ты?
— Я… Я только попробую, — неуверенно произнёс его друг.
Симус, Дин и Гарри — потрясённо наблюдали, как Рон, растолкав всех — попытался, возможно чересчур навязчиво, пригласить на бал Флер Делакур — чемпионку из Шармбатона.
— Jamais! (прим. Автора — на французском «никогда») — возопила Флер. — Н’аучись c’ебя п’гавильно вести, г’губиян, ты мне ногу отдавил!
Рон был подвергнут осмешке и… Сокрушённый и потрясённый вернулся к Гарри.
— Ты, главное, не переживай, — сказал Дин, — и ты везучий… На меня она даже не взглянула, когда я пытался… А ведь я хотел, чтобы она посмотрела на меня, хоть секунду… Готов был на всё…
— Тряпка, — заметил Симус.
— Как же…
— Тут ничего удивительного, — заметил подошедший к ним Виктор Рэйдж, рядом с ним стоял Роджер Дэвис.
Оба старшекурсника были одеты в выглаженную одежду, расчёсаны…
— Девушки всегда встречают по одёжке, — важно заметил Виктор. — Кто первый? — спросил он у Роджера.
— Давай ты, — ответил его друг, — я до сих пор очкую.
— Я тоже, — ухмыльнулся Виктор, — ладно… Французский я знаю… Наверное.
Виктор вальяжно пошёл в сторону француженок… Толпа расступилась, точнее — они сами отходили в сторону. Виктор, как линкор, отпихивал несогласных, одним взглядом.
— Мадмуазель, — максимально нежным голосом молвил он на французском, — вы прекрасны! Я приглашаю красивейшую девушку в Хогвартсе на бал.
Флёр застыла, изучая Виктора. Изучала она его ещё дольше, чем Рона.