Путь мертвеца
Шрифт:
Фонрайль ошибался – Селенгур сразу смог отыскать дорогу обратно в свой мир, который манил и звал его, соскучившись после долгой разлуки. Они вдвоем неслись по узком у тоннелю, состоящему из кружащихся разноцветных точек. Вперед, туда, где горел яркий, но не слепящий свет, свет, который притягивал к себе золотое пятно в груди Свидетеля. Вспышка!! Тоннель сменился пустыней и двумя каменными столбами. Селенгур застонал и упал на колени, прямо в пыль, брызнувшую при этом в разные стороны. Склонив голову, Свидетель закрыл глаза и в отчаянии качал головой, не желая принимать того, что увидел. Он еще продолжал помнить зеленые леса, чистые реки и людей, живших здесь тысячи лет назад, а потом сметенных порывом злой магии Мелисеев. Золотое сердце Селенгура пульсировало все быстрее и быстрее, до тех пор, пока его свет не прорвался
Выпрямившись, они окинули темные горизонты горящими, всепроникающими взорами. Выбросив над собой огромную руку с гигантским мечом, великан отправился на Северо-запад, преодолевая за один шаг полсотни саженей. Земля дрожала от этой могучей поступи, а в черном небе, далеко за их спиной, оставался золотистый шлейф. Пустыня убегала назад плавными, мерными точками.
Вскоре на горизонте появилась тонкая голубая полоска. Приближалась граница дня и ночи, холода и тепла, жизни и смерти. С громким хлопком золотой великан преодолел ее и оказался на воздухе, в ярком свете солнца, на котором засиял еще сильнее. Вместо шлейфа за спиной появились настоящие протуберанцы оранжевого пламени, тянущиеся на несколько саженей каждый.
– Гори, моя ярость!! Гори!!! – громовым голосом проревел Селенгур. – Берегитесь, злодеи – но не убережетесь!!
Великан ненадолго обернулся, чтобы окинуть взглядом черную ночь, оставшуюся за спиной. Девлик не мог видеть, какие чувства обуревают Свидетеля, однако колдуну показалось, что его мертвое тело угодило в кипяток. Золотое сияние великана клокотало и бушевало. Вдруг, мимо пролетела крупная капля. Там, где она упала на траву, на земле образовалась глубокая, черная, дымящаяся дыра. Вслед за этим великан круто развернулся, и они помчались дальше.
Селенгур перешагивал холмы, словно кочки, и перепрыгивал горы, словно заборы. Каждый шаг его отдавался в земле глухим стоном и дрожью, а позади оставались в траве и кустах безобразные следы, тлеющие листья и облака пепла. В чащобе лесов рождались просеки, посреди которых торчали жалкие, обугленные обрубки стволов. Пар валил от болота или озера, стоило туда попасть пылающей ноге Свидетеля. Достигнув Райказана, Селенгур вошел в реку в облаке тумана, а вокруг него кипела и выплескивалась из берегов спокойная прежде вода.
Люди, крошечные муравьи где-то далеко внизу, в ужасе разбегались из своих смешных маленьких домов-коробочек при появлении великана. Он не обращал на них внимания, хотя ни одного жилища под сапог Свидетеля не попало. Еще раньше, в степи, Девлик видел вдалеке отряды конных лейденцев, что было силы погоняющих коней прочь от ходячего столба пламени. Они бросали свои шатры, стада и домашний скарб. Они удирали на запад.
Когда солнце только начало склонятся к закату, Селенгур уже достиг первых замков Энгоарда. Он не обращал на них внимания, потому что у него была цель.
Девлик не мог знать, не мог даже догадываться, о чем думает сейчас Свидетель, что он собирается делать. Задумка Фонрайля была простой: выпустить врага на волю и натравить его на Белых. В отличие от Черных, подданные Бога-Облака жили близко к Мертвому Востоку. Их оплотом, таким явным символом, удобным и для поклонения, и для атаки, был Делеобен, столица Императора, город-дворец, жемчужина земных владений Бога. Именно туда, судя по всему, и направлялся Свидетель.
Сначала на востоке появилось большое темное пятно – неведомо как выросшая посреди равнины горная группа. Она стояла, окруженная целым морем пологих холмов, как скальный утес, высящийся над зыбкими просторами. Отвесные склоны серо-черного гранита с вкраплениями меди поднимали к небу широкое плато, которое было застроено тысячами шпилей и куполов. Не хватило бы никаких слов и времени, чтобы описать великолепие столицы Белых волшебников. Испокон веку здесь творили только лучшие мастера, создававшие шедевры архитектуры.
Снизу, с равнины, на плато вела одна-единственная дорога. Белые сторожевые башни с зеркальными крышами на фоне черных гор – и облака, неиссякаемые облака над ними, в вышине.
При приближении Селенгура к Делеобену из-за стены острых зубцов гор, окружающей постройки, начали взлетать сотни белых точек. Как ни быстро шагал великан, в городе успели объявить тревогу: императорская гвардия торопилась встать на защиту своей столицы. Похожие на мошкару, солдаты толклись в воздухе до тех пор, пока не выстроились в ровный квадратный рой, поблескивающий на солнце доспехами. Ближе, ближе. Застыв на одном месте, гвардия ждала боя с неведомым противником рядом с надежными стенами Делеобена. Скоро Девлик смог четко различать отдельных солдат и даже увидел их командира в доспехах, расписанных красными узорами. Судя по всему, это был Зунна, младший сын Тарерика. Вот он повелительно взмахнул длинным, в человеческий рост, мечом. Несколько тысяч солдат разом послали в атакующего великана короткие, ослепительно белые молнии. Воздух накалился и задрожал от такого обилия волшебных снарядов. Большая их часть сплелась друг с другом и превратилась в неровное слепящее облако взрыва, потрясшее окрестности и грозившее, кажется, расколоть камни. Но даже те молнии, что смогли достигнуть цели, безвредно исчезли в золотом теле великана, поглощенные им без следа.
Над растерявшимися, оглушенными собственной магией солдатами Императора заклубились облака. Снежно-белые вначале, они быстро потемнели и налились грозой. В зловещих, бездонных брюхах ворчал гром и мелькали молнии, намного превосходящие по мощности те, что бросали гвардейцы. В этой надвигающейся грозе пряталась мощь многочисленных волшебников, укрывшихся за стенами Делеобена – а возможно, и самого Императора.
Селенегур высоко поднял свой громадный меч и стал размахивать им, словно косарь, вышедший на летний луг с густой травой. Пламенеющее лезвие оставляло за собой длинный красноватый след, сжигавший тучи без остатка, в одно мгновение. Сделав три шага вперед, Свидетель рассек грозовые тучи на десяток кусков, которые были быстро пожраны огнем его клинка. Вслед за тем великан с размаху врезался грудью в строй гвардейцев.
Великолепная воздушная стена, составленная из тысяч проверенных, умелых, отважных и стойких бойцов, разлетелась, как трухлявый забор. Неуязвимый и целеустремленный, Селенгур просто не обращал внимания на назойливую мошкару, крутящуюся вокруг него в попытках остановить или нанести хоть какой-то ущерб. Множество солдат, встретившись с золотой прозрачной плотью великана, исчезли, не оставив после себя даже пепла. Те, что оказались чуть в стороне, загорались разом от пяток до макушки и огненными болидами падали наземь. Другие кричали, не в силах выдержать нестерпимый жар, покрывались красными пятнами ожогов, струпьями, волдырями. Гвардейцы падали, пытаясь прямо на лету сорвать в себя плавящиеся доспехи и горящую одежду.
Один лишь Зунна, покрытый копотью, с обуглившимся лицом, прорвался к самому носу великана и занес свой меч, казавшийся сейчас жалкой иголкой. Глаза Селенгура блеснули двумя яростными, красными вспышками, излившими на наглеца потоки невообразимых энергий. В мгновение ока сын Императора исчез, пропал, растаял, словно его никогда и не было на свете.
После этого никто уже не мог, да и не пытался помешать великану. Несколькими взмахами рук он разогнал остатки войска Белых и приблизился вплотную к плато, доходившее ему до пояса. Ударами кулака и меча Селенгур принялся методично уничтожать прекрасные строения, возводившиеся веками. Белые шпили, изящные башни, ажурные купола и походившие на перистые облака невесомые мостки, соединившие практически все здания столицы между собой, обращались в пыль, мелкую серую пыль, наподобие той, что заполняла собой пустыню Мертвого Востока.