Путь на Балканы
Шрифт:
— Непременно, — покивал головой генштабист и вернул головной убор на место. — Никогда такого не видел!
— Не мешайте специалистам своего дела, — скупо улыбнулся прапорщик, — и увидите еще не раз.
— Я… я передам, — заторопился офицер и почти бегом отправился назад.
Тем временем солдаты, ободренные таким успешным применением картечниц, разразились радостными криками и принялись подкидывать вверх шапки, будто уже победили.
— Молодцы артиллеристы, — кричали они, — эвон как врезали турку! Ура!
Крики эти привлекли всеобщее внимание и через минуту их подхватили все русские солдаты, очевидно, решившие, что к ним подошло подкрепление. Османы
Через несколько минут на позиции появился сам генерал Арнольди, желающий лично удостовериться в произошедшем. Приняв доклад Самойловича, он быстро осмотрел поле боя, уделив особое внимание устройству огневых точек. Затем, мгновенно оценив ситуацию, приказал перевести одну их картечницу на правый фланг, где турки наседали особенно сильно. Услышав это, Дмитрий поморщился как от зубной боли. К счастью, лицо его было закопчено пороховым дымом, и никто этой гримасы не заметил. Но к его удивлению, Самойлович решил лично отправиться выполнять приказ генерала, оставив их с Линдфорсом на месте.
Османы еще дважды атаковали их позицию, но даже одной митральезы хватило, чтобы заставить их держаться с осторожностью. Всякий раз, когда начинало звучать знакомое стрекотание, аскеры тут же ложились на землю, и никакая сила не могла их поднять. Так что Будищев с легкой душой передал управление наводчику, а сам, взявшись за винтовку, принялся за свое любимое занятие — отстрел вражеских офицеров и унтеров.
Самойлович тоже действовал не без успеха. По его команде дюжие артиллеристы выкатили картечницу в интервал первой линии и несколькими очередями проредили наступающую турецкую пехоту, а когда она замялась и остановилась, обстреляли вражеских артиллеристов нагло выкативших орудия на прямую наводку. Густой пороховой дым, окутавший их не дал толком разглядеть результаты, однако же османам обстрел явно не понравился, потому что они сразу же прицепили орудия к передкам и спешно ретировались.
Поскольку основная часть турецкой артиллерии к тому времени была занята обстрелом Аблавских позиций, под Кацелево наступило затишье. Надо сказать, что под Аблаво османам сопутствовал куда меньший успех. Русские пушки там стояли в наскоро возведенных полевых укреплениях, и ожесточенно отвечали, не раз и не два заставив противника отступить.
Около полудня только что прибывший к войскам турецкий военачальник Мехмед-Али-паша приказал прекратить атаки и перегруппировать силы. Потрепанные уже таборы из дивизии генерала Фуада были отведены назад и заменены свежими из дивизии Сабита. Последние еще не были знакомы с убийственным огнем русских митральез, а потому полны решимость сломить сопротивление гяуров и водрузить знамя пророка над их укреплениями.
В два часа пополудни вялая стрельба турецкой артиллерии по Кацелевским высотам резко усилилась, и стало ясно, что сейчас турки пойдут на решительный штурм. Их цепи все плотнее охватывали русские позиции, готовясь к последнему броску. Было видно, что вражеские ряды объезжает какой-то важный генерал со свитой, очевидно, ободряя своих солдат.
— Будищев, ты где запропастился? — спросил Дмитрия запыхавшийся Линдфорс.
— Тихо, ваше благородие, всю рыбу распугаете, — хмуро отозвался тот, выцеливая очередную жертву.
Щелкнул выстрел, и турецкий барабанщик, бросив палочки, сложился пополам и мешковато упал под ноги своим товарищам. А русский стрелок, мгновенно перезарядившись, уже искал следующую цель.
— А вы как здесь? — удивленно спросил унтер, отправив очередного
— Генерал приказал перевести картечницу в центр позиции.
— Зашибись!
— К тому же наводчик ранен.
— А вот это действительно хреново!
— Приказ есть приказ. Так что не умничай, а становись к этой "чертовой кофемолке".
— Слушаю, ваше благородие.
— То-то, что слушаешь… кстати, а ты не генерала ли выслеживал? — спросил подпоручик и показал рукой на кавалькаду.
— Нет, — поморщился Будищев, — больно далеко. Пуля-то долетит, но на излете и… короче, поправку фиг рассчитаешь.
— А если…? — неопределенно спросил подпоручик и глазами показал в сторону митральезы.
— Хм… попробовать то можно…
В Османской армии, как ни странно, служило довольно много иностранцев. Турецкие броненосцы водили в бой английские моряки. Иррегулярная кавалерия наполовину состояла из бежавших с Кавказа черкесов. Немало было также поляков и венгров, присоединившихся к туркам в надежде поквитаться с русскими за национальные обиды. Мехмед-Али-паша был, на самом деле, немцем. Правда он перебрался в Стамбул еще в юности, давно принял ислам и был, наверное, большим османом, чем сами турки. Во всяком случае, служил султану он не за страх, а за совесть и заслуженно считался одним из лучших турецких полководцев. Правда, а отличие от того же Осман-паши не имел никакой протекции при дворе, отчего способного генерала частенько затирали. Но сейчас он был во главе целой армии и если сегодняшнее сражение будет выиграно, то завтра его войскам будет открыта дорога на Плевну и судьба этой войны будет решена!
Объезжая войска, он старался воодушевить своих аскеров, чтобы они без страха шли в бой и принесли ему победу. Разумеется, он слышал, как рядом с ним несколько раз прожужжали русские пули, но и подумать не мог, что за ним ведет охоту какой-то меткий стрелок. Русские позиции, считал он, слишком далеки и достать его пуля может лишь случайно, но… Будищев уже занял место наводчика и, крутя винты наводки, целился в турецкого генерала. Он тоже знал, что на таком расстоянии одна пуля может достичь цели лишь случайно, но еще он знал, что статистика бывает неумолима, и потому у сотни пуль шансов гораздо больше. Решительно выдохнув, Дмитрий взялся за рукоять и с силой крутнул ее. Блок стволов в очередной раз пришел во вращение и послал во врага целый рой свинцовых градин.
Генерал-майор Александр Иванович Арнольди многое повидал в своей жизни. В более молодые годы он воевал на Кавказе и в Венгрии, во время Крымской кампании охранял от возможных десантов англо-французских союзников балтийское побережье, затем успел побывать в отставке и снова вернуться на службу. Одним словом он не был паркетным генералом, как многие в свите его величества или великих князей, принявших начальство над корпусами и отрядами Балканской армии. И вот теперь, он явственно понимал, что вверенные ему войска находятся в шаге от поражения.
Артиллерии было мало, да и та настолько пострадала от неприятельского огня, что можно было вовсе не упоминать о ее наличии, если бы не крайняя необходимость спасти от захвата турками уцелевшие орудия. Люди устали, у них заканчивались патроны. Генерал, разумеется, послал ординарца с донесением о сложившейся ситуации, но ответа можно было ожидать не ранее чем через несколько часов. К тому же доносившийся от Аблаво шум канонады свидетельствовал, что там тоже жарко, так что помощи можно было и не дождаться, а того что Тираспольский полк был послан для атаки османского фланга Арнольди не знал из-за гибели гонца от Дризена.