Путь на Олений ложок
Шрифт:
— Вот, товарищ гвардии сержант, какое дело… Как вы смотрите на работу в милиции?
Этот вопрос захватил Котельникова врасплох, он даже не понял сначала, о чем идет речь.
— Как смотрю?.. Ну, как полагается на нее смотреть, так и смотрю.
— А все-таки, как?
— Работа неплохая…
Котельников осторожно и недоверчиво поглядел на сидевших против него офицеров и спросил недоуменно:
— Ну а я-то при чем тут? Какое я отношение имею к милиции?
Офицеры рассмеялись.
— Пока никакого. Пригласили мы вас для того, чтобы
— Вон что!.. Серьезное дело…
Долго не мог ответить на этот вопрос Котельников, несколько дней. Все думал, взвешивал, советовался и, наконец, решил идти. А сколько пришлось услышать насмешек, сколько довелось увидеть колючих и ехидных улыбок! Однажды какой-то шутник повесил на койку Котельникова полосатый жезл уличного регулировщика. Но Котельников будто не заметил, промолчал, и жезл вскоре исчез.
— Значит, в милицию?.. — спросил как-то, лежа на койке, широкоплечий сержант.
— А что?
— Да так, знаешь, пьяные и прочая шпана… Представляем тебя в этом жизнерадостном окружении. Гвардии старший милиционер Котельников! Здорово!..
— Ну, а что же тут особенного? — начинал сердиться Котельников.
— Конечно, ничего, — вступил в разговор другой сосед. — Жалованьишко, правда, небольшое, одна мелочь, но это ничего, зато в неделю больше тумаков от пьяных наловишь, чем получишь рублей за месяц…
Тогда Котельников поднялся с койки. Никто раньше никогда не видел на его лице такого страшного гнева.
— Эх, ты!.. — задыхаясь, сказал он. — Где же твое сознание? Как ты рассуждаешь, а? Я иду в милицию не за деньгами, не за длинным рублем, а по призванию души, вот что!
Все насторожились и ждали, что будет дальше. Но Котельников, помолчав, сказал сдержанно:
— Хоть ты и долго жил в боевом солдатском коллективе, а ничему, видать, не научился… — И продолжал уже мирно: — Ну посуди сам, войну мы кончили, захватчиков прогнали. Ты думаешь, на этом точка поставлена? Нет! У нас кроме внешних врагов имеются и внутренние. Кроме всяких шпионов, разных лазутчиков есть еще хулиганы, воры, мошенники всякие, которые государственный карман со своей грязной мошной путают. А порядок общественный — это что, само собой установится, да?..
— Все это так… Правильно ты говоришь. — сдавался сосед, — но все же милиция…
— Что милиция? — Котельников откинул с себя колючее солдатское одеяло, сказал в раздумье: — Милиция, дорогой товарищ, у нас советская, рабоче-крестьянская, наша. По существу говоря, если транспорт родной брат Красной Армии, то милиция — родная сестра по оружию!
Даже озорной белокурый сержант после этого разговора не заводил больше своих шуток.
Что служба эта нелегкая, беспокойная, Котельников понял сразу, с первых дней. Потом повстречался с капитаном Шатеркиным. Работа в его подчинении увлекла Котельникова своей конкретностью. Вскоре он стал кадровым офицером милиции. И теперь Котельников уже не думал над тем, хорошо он поступил
И может быть впервые за время работы в милиции Котельников так глубоко заглянул в свою жизнь.
Размышления его неожиданно оборвались: он услышал чей-то неуверенный голос.
— Дядя Котельников… а дядя Котельников, слышите, мы к вам пришли…
Котельников повернулся к окну. Из-за косяка на него глядели черные настороженно-озорные глаза Толика.
— Как ты сюда забрался?! — тихо воскликнул Котельников.
— А там Миша… Я у него на спине стою…
Котельников даже несколько растерялся, но тем не менее он не мог не почувствовать и радости — встреча приятная. Торопливо натянув на плечи широкий больничный халат, он выглянул за дверь — сестра куда-то отлучилась — и, заметно прихрамывая, вышел из палаты. Ребята встретили его как давнего знакомого.
— Немного прихрамываете?
— Болит здорово, да? — наперебой расспрашивали они Котельникова.
— Это не так важно, дорогие друзья. Лучше расскажите, как это вы разыскали меня? По радио о моем местонахождении, кажется, не объявлялось, в газетах не писалось.
— А мы все равно нашли, — похвалился Толик.
Они зашли в решетчатую беседку, увитую плющом, сели.
— Так… Насколько я разбираюсь в секретах, вас послал ко мне дядя Коля? — закуривая, спросил Котельников.
— А где он, дядя Коля-то?.. Где? — с нетерпением заговорили мальчишки.
— Сейчас на службе, конечно, — ответил Котельников, взглянув на солнце.
— Не-е-ет… — отрицательно тряхнул головой Толик. — Его нигде нет.
— Нигде нет?.. — с удивлением переспросил Котельников.
— Он, наверно, в командировку уехал, — наклонив голову и будто что то отыскивая под ногами, сказал Миша. — Мы всех спрашивали, и никто не знает, даже у товарища полковника были…
— Ну и что же он вам ответил?
— Ничего не ответил, — грустно вздохнул Миша. — Сказал ждите гостинцев…
Долго они молчали, думали каждый о своем. Внезапно Толик повернулся к Котельникову и совершенно неожиданно спросил:
— А школа капитанов милиции есть у нас в Советском Союзе, дядя?
Котельников поднял на него глаза.
— Хочешь поучиться?
— Хорошо бы…
— Почему капитанов? Может быть…
— Ну, все же капитан, знаете… Он более ответственный и вообще, капитан… — пытался пояснить Толик.
— В общем, капитан, капитан, улыбнитесь, так, что ли? — скупо ухмыльнулся Котельников.
— Есть, да? — не успокаивался Толик.
— Есть такая школа, ребята.
— А как туда поступить?
— Закончишь десять классов, получишь аттестат зрелости, только, конечно, хороший, с отличными отметками, и поведение, конечно, учитывается… и тогда смело можно поступить.
— А раньше нельзя? Из семилетки, например? — спросил Миша.
— Нет, с семилеткой, дорогой мой, не примут. В такое учебное заведение с семилеткой — что ты, смеешься?