Путь на восток

Бочков Александр Петрович

Сегодня в ночь те, кому приказано выступать — уйдут в ночь из Бобруйска и Могилева… Из Бобруйска — на город Жлобин и Гомель, а из Могилева — на Город Рогачёв и через него — на Жлобин…И всё по железной дороге. Жлобин хоть и небольшой, но его железнодорожная станция — узловая замыкает на себе четыре направления: Могилев — Калинковичи и Бобруйск — Гомель… И играет во второй части моего многоступенчатого плана главную роль! Вокруг Жлобина уже сосредоточились два батальона: они должны захватить станцию ещё до полуночи, чтобы по ней беспрепятственно прошли эшелоны с батальонами, которые будут штурмовать Гомель ещё до восхода солнца. Для двух батальонов это посильная задача несмотря на то, что в городе расположился для его охраны — подсуетилась немчура, успела, целый мотопехотный полк! Главная задача — дать пройти беспрепятственно эшелонам на Гомель, а зачистка — после этого. Ночной бой — самый страшный: в темное возможно всякое и всё, вплоть до перестрелки между своими… Мои бойцы, правда ещё в Минске отрабатывали ночной бой на заброшенных окраинах города, но то тренировки а то — реальный бой на выживание: тот кто лучше подготовлен — выживет. Ну и воинская удача: кому то она улыбнётся, а кому то нет! Она — дама капризная…

Но эшелоны на Гомель — это не всё! Два батальона, штурмовавшие Могилев, в эшелонах должны проследовать через станцию ДО прохода батальонов а Гомель — им до Калинковичей дальше: хоть и не намного — на полтора часа, но всё же дальше. Одно хорошо: батальоны на Калинковичи не везут с собой танки… А для Гомеля — полный набор: танки T-III, Бюссинги… Зенитные Ганомаги СЗУ стоят батарей в каждом эшелоне, так что с охраны неба над эшелонами — в сухопутный бой! Но два «лишних» взвода всё таки останутся охранять эшелоны. На всякий случай… Если же что то не срастётся: кто то не успеет — атака на объект перенесётся на другое утро… Почему так? Цели для атаки: Калинковичи и Гомель расположены на южной железнодорожной ветке снабжения Вермахта по Белоруссии. Южнее — уже Украина… Железнодорожные ветки Жлобин; Калинковичи; Гомель представляют собой на карте почти равнобедренный треугольник с вершиной в Жлобине. А между Калинковичами и Гомелем — две станции: Василевичи и Речица. А сколько может оказаться на них и между ними эшелонов после захвата Калинковичей и Гомеля, учитывая что между станциями атаки 125 километров! Вот то-то и оно! И никуда немцы не денутся с заблокированного участка дороги. А после захвата Жлобина ещё пара батальонов будет переброшена через него в Калинковичи: поставить заслон против нападения — хотя там и нападать то некому, с запада — со стороны Луненца… Хотя: сейчас нет, а может на подходе какой-нибудь полк из резерва, двигающийся на фронт. А хуже того — дивизия… Но… — не будем о грустном: убежать с Калинковичей всегда можно успеть, разрушив за собой всё, что можно, как по приказу Сталина: уничтожать всё, чтобы не досталось врагу! Водокачки; железную дорогу; мосты; инфраструктуру…

Я, со своей ротой, разросшейся до четырёх взводов, как всегда в первых рядах! Работа сегодня, впрочем, как и всегда — ювелирная: уничтожить как можно больше немцев, не дав выстрелами поднять тревогу раньше времени и захватить без единого выстрела железнодорожный мост через Днепр… Главное — мост! Пробили коридоры успешно — впрочем как всегда; мои бойцы растеклись по северному пригороду, а я побежал по ночному городу к казармам: сейчас это главное! Чёрной силы не жалел, но и не транжирил понапрасну… Одна казарма; вторая; третья! Остальное — сами, а мне — к мосту! Добежал не запыхавшись; остановился перед часовыми и пулемётными гнёздами… Силу в ладони и НА! Сила сорвалась с ладоней и понеслась вдоль моста, обваливая серым порошком бодрствующих на постах часовых! Где то загремело железо о рельсы и металл; где то стукнуло о землю… Неважно — никто не услышит и не поднимет тревогу: вместо солдат и командиров остались только груды одежды; амуниция; оружие и серый порошок… Правки не требуется! Побежал обратно: надо предотвратить выход в эфир радистов о нападении на город! Добежал до комендатуры: бойцов пока ещё нет — значит буду работать сам… Снова силу в ладонь; бросок в сторону комендатуры! Чёрная сила устремилась к зданию, разделяясь на части, словно разделяющиеся самонаводящиеся боеголовки! И каждая нашла свою цель! Цель уничтожена — я побежал дальше…

Ещё гремели выстрелы в разных концах города, а в ночной эфир уже полетело сообщение — Чисто! Два эшелона со стороны Рогачёва через несколько минут вошли, один за другим на станцию и не останавливаясь покатили в ночи дальше — на Калинковичи. А за ними — на станцию заходили эшелоны с батальонами и техникой на Гомель… И снова: подхватив мою роту в первый эшелон: в тесноте да не в обиде, мы устремляемся на юг — к новой цели… Проехались по мосту через Днепр: на нём уже стоят охраной наши бойцы. На станции Колыч (ну как станция — скорее разъезд) эшелон сбавил ход до малого; из вагона выскочил взвод в немецкой форме во главе с фельдфебелем… Другим эшелонам можно было следовать мимо на обычной скорости: разъезд был наш… Так же поступили и на следующей такой же станции — Салтановке. А вот на Буде-Кошелевской и Уваровичах — почти перед самым Гомелем, пришлось пожертвовать по взводу: на этих станциях имелся хоть и маленький, но гарнизончик. Думаю справятся с ними — не маленькие… У батальонов, следующих на Калинковичи другая напасть: после Жлобина два моста через притоки Днепра… Там действовали по другому: эшелон, следующий ночью — не такая уж редкость. Паровоз сбросил скорость перед мостом до пяти километров в час и бойцы, по команде, когда паровоз вышел с моста просто ударили из всех стволов по охране и закидали их для верности гранатами из последнего вагона. После такого шквала огня не осталось никого живого, но эшелон остановился и бойцы провели зачистку: оставляй за собой только трупы! На станции Домантовичи — недалеко от Калинковичей, пришлось высадить взвод, как и в Уваровичах…

Рассвело… Я устало сгорбившись сидел на бампере Бюссинга, подложив под зад войлочную подстилку, которую запасливый шофёр — а у меня других не было, когда по рации сообщили — Калинковичи захвачены! Оттуда батальон срочно ушёл по железке на восток — на станцию Василевичи, а из Гомеля — по железке на запад, к крупной станции Речица… От неё на юг — вдоль реки Березина по грунтовой дороге, с высокой скоростью — как на ралли Париж-Дакар, две роты с поддержкой Бюссингов метнулись к деревням Бронное — в 10ти километрах от Речицы и к деревне Холмечь, что в 45ти километрах. У этих деревень были расположены аэродромы с обслугой. Немцы сделали в Бронном базу снабжения, благо находилась она прямо возле грунтовой дороги Калинковичи-Гомель, а в более приспособленном для самолётов аэродроме в Холмече — полк бомбардировщиков Хейнкель-111. 25 бомбардировщиков! И этот аэродром нужно срочно захватить, пока они не стали нам сыпать бомбы на голову!

Вскоре поступили сообщения и от командиров четырёх батальонов — город наш! А значит и трофеи тоже! Теперь подождём подходящие с запада эшелоны и оприходуем их…Можно вздохнуть спокойно — у нас получилось! Уже в

который раз… Посидел ещё немного, наконец то ощущая свежесть наступившего утра. Правда к ней примешивались легкий запах сгоревшего пороха; ощущался запах пожарищ; дымок выхлопных труб танков, самоходок и броневиков щекотал ноздри… Это ничего — это запах победы! Ещё постреливали пулемётные очереди; взрыкивали пушечные очереди Бюссингов и изредка бухали танковые пушки — всё уже закончилось — можно было расслабиться. Мне… Подходил комроты; докладывал о взятой станции; захваченных складах и сдавшихся в плен. Докладывал негромко и отходил в сторону — командир думает! Посидел, бездумно глядя в даль; вздохнул и поднялся на ноги: в Гомеле четыре лагеря военнопленных с сорока тысячами военнопленных… И всем нужно уделить внимание — особенно тем, кто захочет служить у меня… Вздохнул; повернулся к терпеливо ждущему водителю:

— Поехали к лагерю военнопленных. Я покажу куда…

Глава двенадцатая

Батальоны рвутся на восток…

Завершив первый этап операции отправил в ставку радиограмму на имя Иванова — псевдонима Сталина в целях конспирации:

Специальным подразделением освобождены города Осиповичи; Борисов; Слуцк; Бобруйск. Через два дня в ставку ушла вторая радиограмма, только с другими названиями городов: Быхов; Рогачёв; Орша; Могилев. А теперь надо отправлять третью радиограмму… Связь у меня со ставкой была односторонняя. Ну как односторонняя: я сразу же решил — если начну диалог — буду получать указания или приказы, что, в общем то одно, и то же… А так: отправил: получил по рации подтверждение и указания, но отвечать не стал — не слышал я их. Отключился от связи… Вот так я и построил наши взаимоотношения: посылается радиограмма в ставку; получается подтверждение; оттуда приходит просьба; указание или даже приказ — с моей стороны следует их игнорирование… В последний сеанс связи уже не советовали и не указывали: просто отбили ответ: сообщение приняли… Вот и славно… Радист передал очередное сообщение в ставку Верховного главнокомандующего. Знаю, что до Сталина с ним ознакомится много народу — ну и пусть: пора уже «народу» знать своих героев. Пока и не в лицо…

Специальным подразделением освобождены города Калинковичи; Жлобин: Гомель. Перекрыта южная ветка снабжения немецкой армии по линии Брест — Гомель. Командируйте Оршу, Могилев, Гомель компетентных командующих частями Красной Армии, сформированных из военнопленных. Отдалённость совета обороны резко снижает эффективность управления группировками в указанных городах. Группировки имеют вооружение; продовольствие; обмундирование; боеприпасы. Физически истощены. Командир особого подразделения НКГБ СССР. После подтверждения о принятии радиограммы получил ожидаемое, хотя и глупое указание — приказ: ну точно в ставке сидят идиоты — как ещё назвать тех, кто приказывает ударить всеми силами в сторону Смоленска — в тыл 4й танковой группе…

— Сообщение получили. Приказываем удерживать Гомель до самой последней возможности. Приказываем собрать все силы и ударить в направлении Смоленска с целью оказания помощи окружённым войскам. Радист передал мне радиограмму с невозмутимым видом. Я прочитал; презрительно хмыкнул, вызвав лёгкую улыбку радиста, впрочем — тут же пропавшую и пробурчал негромко:

— Ну точно идиоты… И за что нам такая напасть? Ладно — ответь:

— Выполнить указание не имеем возможности — Орша и Могилев переданы под юрисдикцию совета Обороны. Переадресуйте указание им. Радист посмотрел просительно:

— А как пишется эта… дикция? Написал ему на листке и добавил:

— Подтверждение можешь не получать… Радист кивнул в ответ…

Ишь какие умные: собрать; наступать… А чего же сами не собрали; не наступали — стратеги хреновы! Только котлы для немцев устраивать умеете: это у вас хорошо получается: Минский котёл; Смоленский; Киевский — дальше будет Вяземский, если не почешутся! А есть ещё несколько помельче… А ведь я предупреждал ставку и о Смоленском и о Киевском. И о будущем Вяземском и Брянском тоже предупредил! И что? Проследил я по немецким сообщениям: прорвали немцы оборону под Рославлем: не в тех местах, где в нашем времени — в другом, но результаты то: почти один в один! А это уже клиника! Правда число пленных в Киевском и Смоленском котлах почти в половину меньше, но всё же! И эти идиоты мне ещё приказывают: собрать… и ударить… Со злостью поджог шифровку; просил на землю; дождался пока сгорит полностью и растёр пепел подошвой: секретность, не смотря ни на что, есть секретность…

Хоть как то на улучшение настроения повлияло сообщение: Бронное и Холмечь захвачены. Захвачены база снабжения и аэродром с 25 бомбардировщиками Хейнкель-111. Ну теперь можно вздохнуть свободно: бомбёжек отсюда не будет, а издалека — справимся! И 25 бомбардировщиков нелишние. Правда где на них нормальных лётчиков найти? Будем учить — а что делать?! Пилотов бомбардировщиков захватили: «попрошу поделиться со мной знаниями» и пилота и штурмана и даже стрелка. Сам опробую — взлечу и посажу самолёт, но прежде посижу рядом с пилотом и посмотрю как это делается в реальности, а не в мозгу и в мышцах. Затем посажу рядом с собой нашего пилота… Пусть потрачу на это пол дня или даже целый день, не беда — в Гомеле и без меня нормально справляются…

Зарядил осенний дождь… То с небес падали потоки воды; то просто лилось неторопливое мокрое нечто; то словно через мелкое сито сыпал мелкий, но противный дождичек… Для подготовки рекрутов — самое то: водители и шофера учились преодолевать водные преграды и растёкшиеся в густую грязь дороги. Вновь, как и в лагере под Минском для рекрутов проводились тренировки по преодолению водно-грязевых препятствий грузовиками и броневиками с помощью живой силы. Новые методы быстро распространялись по отделениям и взводам. Занятий хватало для всех: дневная тренировка в поле, лесу и на стрельбище; вечерняя — рукопашка и помощь водилам. Рекруты выматывались до полного немогу! Любые роптания, не говоря уже о возмущении являлись поводом для отчисления в находившиеся в этом же городе части РККА. По данным — в моей группировке уже набралась целая дивизия рекрутов с полным обеспечением необходимой техникой и вооружением! Но таких было немного: более жёсткий отбор при приёме и условия жизни, питания, отношения и обеспечения. И бойцы и младшие командиры быстро поняли: за такое надо держаться всем чем только можно: руками; ногами; зубами…