Путь на восток
Шрифт:
— Я сильная… Я справлюсь… Я смогу! — и втыкала в ненавистную землю штык лопаты, наваливаясь на черенок всем телом; отламывая от упругой глины кусок за куском… Правда куски становились всё меньше, а усилий приходилось прилагать всё больше, но Романова только яростно шипела — Я сильная! Я справлюсь! Прокопав с метр повернула вправо и наконец, в один из совсем уж слабых ударов штык лопатки, по черенок, выскочил наружу, обвалив приличны шмат глины! Мария с испугом дёрнула лопатку на себя: по привыкшим к темноте глазам полоснул нестерпимо яркий свет, заставив её крепко зажмуриться! А уши, тем временем, настороженно ловили любые звуки: что донесётся сквозь пробитую лопаткой щель?! Радужные зайчики перестали скакать в зажмуренных глазах; нестерпимая резь прошла, а уши так и не
Романова, после небольшого перерыва: силёнок поднакопить — собралась с духом и аккуратно стала расширять узкую щель… Наконец отверстие было полностью отрыто и Мария выползла наружу, бросив лопатку в прорытом туннеле. Села на холодную землю и прислонилась спиной к не ошкуренным доскам траншеи. И только сейчас почувствовала — как она устала. Захотелось закрыть глаза забыться, уснуть, но холодный расчётливый голос в голове не дал ей этого сделать — выдернул из нахлынувшего, тупого равнодушия:
— Вставай, а то простудишься! И оглядись по сторонам — что и как… Военфельдшер с трудом поднялась на дрожащих ногах; распрямила спину и подняла голову на срезом траншеи. И замерла, наткнувшись на удивлённый, а потом и радостный взгляд. Взгляд немецкого солдата, стоящего от неё метрах в тридцати, с радостным вожделением глядящего на свой будущий трофей! Солдат что то крикнул ещё нескольким таким же, стоящим в разных местах разгромленных окопов; сдёрнул с плеча винтовку и зашагал к ней…
— Немцы… — еле слышно прошептали сухие губы и ноги отказались удерживать тело: Романова кулем рухнула на мёрзлую, истоптанную солдатскими ботинками землю! Рухнула и прижалась плечом к доскам, словно пытаясь продавить их своим телом и уйти глубоко в землю… Чудес не бывает — через минуту на краю траншеи возник немец с винтовкой на изготовку; за ним ещё несколько, а затем они начали гоготать; кричать что то по-немецки и на ломанном русском. Предлагали её вылезти… Мария только мотала головой и шептала, как в детстве, когда снилось или виделось что то страшное:
— Уйди морок, сгинь — оставь меня в покое! Но немцы никуда не исчезали: тот, который увидел её — передёрнул затвор винтовки и крикнул уже не весело — зло — Ком! Шнелль! И добавил по-русски:
— Давай- давай! Ну вот и смерть моя пришла… — подумала Романова.
— Господи, если ты есть — помоги мне: спаси и сохрани… Мария уже хотела закрыть глаза, как злого немца вдруг выгнуло дугой; у стоящего рядом с ним из шеи, справа, хлестнула, на стоящего рядом солдата алая струя, а у обрызганного кровью уже слева такая же струя ударила в голову оседающего немца! Ещё у одного вдруг, поперёк горла появился широкий разрез. Солдат захрипел и схватился за горло, оседая на бруствер… Последний, повернувшийся к своим камрадам, уже раскрыл рот, чтобы закричать, но тоже захрипел… В горле, меж ключицами, появилась дыра, в которую солдат со свистом втягивал воздух. На губах выдувались розовые пузыри — это выдыхаемый воздух перемешивался с кровью, лопаясь в углах губ негромким треском. Военфельдшер с ужасом глядела, как ещё секунды назад пятеро здоровых немецких солдат были живы, а сейчас они уже валяются убитыми: кое кто из них уже мёртв, а кто то станет таким через несколько минут — признаки смерти е были хорошо знакомы… Об землю, рядом с ней, что то стукнулось; из ниоткуда возник военный в странной одежде; сунул нож в ножны; улыбнулся и сказал:
— Ну здравствуй Машенька! Наконец то мы свиделись! — и протянул ей руку, добавив — вставай Машенька — я за тобой…
Я улыбнулся потрясённой медсестре своей лучшей — фирменной, обезоруживающей улыбкой и произнёс ласково — насколько мог:
— Ну здравствуй Машенька! Наконец то мы свиделись! Протянул ей руку и добавил душевно, стараясь привести девушку в себя:
— Вставай Машенька — я за тобой… Медсестра смотрела на меня расширившимися от ужаса глазами и только качала головой из стороны в сторону… Да — сильно её потрясло убийство солдат…
— Я командир Красной Армии… Шёл мимо, вижу немцы хотят обидеть красивую девушку… Решил заступиться… А может мне уйти и оставить
— Тогда бери меня за руку и не отпускай! Пока ты со мной — можешь ничего не бояться! Медсестра перевернулась, встав на колени:
— У меня там раненый командир! — просипела она, повернув ко мне голову и заползла в дыру возле засыпанной землёй двери в землянку. Через минуту появилась её ноги; ягодицы, прикрытые грязной юбкой; спина и руки, вытягивающие за плечи молодого парня в военной форме. Повернула ко мне побагровевшее лицо:
— Помогите мне его вытащить! Сердце кольнула глухая ревность! Девушка, видимо, что то прочитала в моих глазах и выпалила:
— Вы не подумайте чего такого! Просто он мой командир и хороший человек… Я наклонился к парню, скрывая своё смущение: кто я такой для неё? Никто! Она обо мне ничего не знает. Да я ещё не родился!!! Бросил взгляд на петлицы — лейтенант. Комроты или заместитель… Потом разберёмся — надо уходить: кто то из немцев видел как попадали его камрады и побежал за подмогой. И вот они уже бегут сюда настороженные — с винтовками наперевес, готовые стрелять во всё, что шевельнётся! Положил парню ладонь на лоб; пустил немного силы, чтобы не умер, пока буду его тащить; ушёл в невидимость; взвалил его себе на плечо. Присел; схватил руку санитарки; вздёрнул её на ноги, дав тоже немного силы и потащил за собой по траншее…
— Вы можете отводить глаза! — восторженно воскликнула девушка за моей спиной. Повернул на ходу голову, хотя она всё равно меня не видит и прошипел негромко, но зло:
— Не болтай зря, чтобы нас не услышали немцы! Старайся не шуметь и не дышать как паровоз! Ну вот, ожила — поджала губы и пошла за мной, сверкая серыми глазищами! Когда немцы подошли к своим убитым камрадам — мы уже были в пятидесяти метрах от них… Вот очередной взрыв бомбы, попавшей в траншею, обвалил края и я потащил девушку наверх по земле, уже почти слежавшейся. Поднялись на верх и направились к лесу, росшему от окопов…
— Там остались наши следы… — раздалось негромкое у меня за спиной. Процедил, не оборачиваясь:
— Это неважно… Девушка за спиной фыркнула:
— Вы зря злитесь: я же сказала — между нами ничего не было! Он мой командир и я выполняла свой долг! Совсем уже пришла в себя — дерзить начала… Ничего не сказал, продолжая тащить её по направлению к железной дороге. Во уже и рельсы мелькнули сквозь пожелтевшую листву. Сделаем привал, отдохнём, да и парня подлечить надо: мало ли что она говорит! Главное — я её нашёл и спас от будущих проблем… А дальше — жизнь покажет… Вышел из невидимости и, стараясь не смотреть на Марию, опустил парня на траву. Положил снова руку на лоб; пустил в рану Чёрную силу… Рана, под повязкой стала затягиваться, выбросив наружу всякую гадость, бывшую в ране. Пустил ещё немного силы, подлечивая лейтенанта: пусть дальше идёт своими ногами: много чести таскать на себе непонятно кого… Парень открыл глаза, сел, увидел медсестру:
— Машенька — что со мной случилось? — прошептал он ласково. Мария нахмурилась, метнув мне в спину быстрый взгляд:
— Вы были ранены в голову товарищ лейтенант… Вот товарищ командир вытащил вас из окопа под самым носом у немцев, убив сразу пятерых. Ножом! — восхищённо ответила она.
— А потом тащил вас на себе несколько километров! — добавила строго. Х…м… Ну, несколько километров — это она, конечно, слегка преврала. Хотя — для усталого организма может и показаться…
— А потом он вас вылечил… — добавила строго — а мне приказал сменить вам повязку. Артистка… погорелого театра! Ведь играет — играет на публику в виде одного зрителя — меня… Вот только зачем? Ладно — поживём, увидим. Не оборачиваясь — я и так вижу что происходит за моей спиной, «оглядел» окрестности: в радиусе полукилометра никого нет, а эти — трофейщики, там оказались совсем случайно, да и осталось их там всего пятеро. Ладно — пусть живут: они сами испугаются, когда поймут, что вокруг происходит… А за спиной… Машенька подсела к лейтенанту сбоку и смотав с головы грязные, кровавые бинты, насколько можно, просто сняла остатки с головы…