Путь начинался с Урала
Шрифт:
Огненное кольцо постепенно сжимается. Части добровольческого танкового корпуса настойчиво теснят противника. Фашисты пытаются пробиться на западную окраину. Их многочисленные войска наседают на нашу бригаду. Челябинцам приходится туго. Важно выстоять, удержать занятые позиции.
Теперь и мой командирский танк вынужден запять оборону в развалинах сожженного дома. В проем окна выглядывает лишь ствол пушки. Со стороны Турецкого вала показалась пантера, за ней крадутся десятка два солдат. Их замысел нам ясен: враг пытается незаметно обойти одну из наших танковых рот.
Ясиновский становится у прицела. Как всегда,
— Подпустим поближе. Чтобы наверняка.
Ствол пушки начал медленно перемещаться влево. Резкий выстрел. Снаряд угодил в цель. Пантеру заволокло дымом, и в ту же секунду вспыхнуло пламя.
Пехота противника, прижатая пулеметным огнем, залегла на мостовой. Выползла еще одна пантера с ребристыми полосами.
— И этот номер не пройдет, — говорит Ясиновский.
Внимательно наблюдаем за поведением гитлеровцев. Тем временем начальник штаба Баранов докладывает по радио:
— Приходько сообщил: немцы отрезали дом, в котором обороняется взвод гвардии лейтенанта Митько. Просит помочь.
В те дни подобных случаев было немало. Мы теснили немцев, а они порой пробивались через наши боевые порядки, окружали наши подразделения, пытались приостановить наступление советских войск. Попавших в окружение приходилось выручать. Вот и теперь на помощь взводу я выделил два танка и отделение автоматчиков.
Позже стало известно о подвигах бойцов взвода Митько. Когда взвод оказался отрезанным от роты, гвардии лейтенант в трехэтажном доме организовал круговую оборону. Гитлеровцы постепенно проникли в дом. Бой завязался на лестничных клетках, перенесся на второй и третий этажи. Горстка храбрецов устояла против напора гитлеровцев, удержала дом до подхода подкрепления. Командир взвода, бойцы и сержанты были награждены орденами и медалями.
…К утру 26 марта бой несколько ослаб. Гитлеровские вояки целыми ротами сдавались в плен. К обеду Каменец-Подольский был освобожден.
Богомолов приглашает осмотреть крепость. Было радостно, что нам удалось помешать гитлеровцам превратить ее в руины.
С обрывистого берега реки Смотрич хорошо видна юго-западная часть города. Еще горят дома, среди брошенной техники по улицам снуют наши танки, самоходные орудия.
Каменец-Подольский освобожден, но мы знаем: бои за него еще не закончились. Пока что войска 1-го Украинского фронта лишь расчленили группу немецко-фашистских армий Юг: ее 4-я танковая армия отброшена на запад, а левофланговые соединения 1-й танковой армии — на восток.
Таким образом, севернее Каменец-Подольского окружена большая группировка в составе десяти пехотных, десяти танковых, одной моторизованной дивизии и нескольких других частей. Кольцо окружения было не сплошным и недостаточно прочным. Между флангами частей и соединений существовали разрывы. Ясно, что враг попытается выбиться из окружения.
Утомленный боями, я лег на топчан, стоявший в углу штабного подвала, и крепко уснул. Под утро сквозь сон слышу — меня кто-то треплет по плечу. С трудом раскрыл глаза.
— Извини, Михаил Георгиевич, что потревожили. — Узнаю по голосу — говорит командир Свердловской бригады гвардии полковник Н. Г. Жуков.
Отбрасываю в сторону тулуп, обнимаюсь с комбригом, здороваюсь с начальником политотдела бригады подполковником И. И. Скопом. В это время политотдельцы принесли
Войска 1-го Украинского фронта, развивая наступление, вчера, 26 марта, в результате стремительного удара танковых соединений и пехоты овладели областным центром Украины городом Каменец-Подольский — сильным опорным пунктом немцев на Днестре. В боях за овладение городом Каменец-Подольский отличились части полковника Смирнова, полковника Жукова, полковника Денисова, полковника Фомичева…
Не послышалось ли: полковника Фомичева? Может быть, ошибка? Но вот позвонили из штаба корпуса: мне действительно присвоено звание полковник.
Где ординарец Собко? А вот он, калачиком свернулся в углу и спит крепким сном. Тихонько трогаю Марка Наумовича за плечо. Не слышит. Устал тоже. Почти семь суток не смыкал глаз.
Я разыскал вещмешок, вынул консервы. Пригласил к столу гостей. Подсели Богомолов, Баранов, Гаськов. Позавтракали. Поздравили друг друга с победой, а меня еще и с новым воинским званием.
После освобождения Каменец-Подольского не могло быть и мысли о передышке. Окруженная вражеская группировка, нависавшая над нами с северо-востока, дала о себе знать буквально на другой день. И это объяснимо. Ведь через областной город проходила единственная мощеная дорога, ведущая на запад через Оринин и далее на Бучач и Подгайцы. По этой дороге командование противника рассчитывало соединиться с остальными войсками группы армий Юг в районе реки Стрыпа…Враг стремился, — как об этом писал командующий 4-й танковой армией генерал Д. Д. Лелюшенко, — любой ценой выбить нас из Каменец-Подольского, Оринина, Жердье и других пунктов, через которые проходило это шоссе с булыжным покрытием. Мы же приняли решение во что бы то ни стало удержать эти пункты в своих руках.
С 28 марта по 2 апреля происходили ожесточенные бои не на жизнь, а на смерть. Враг непрерывно наносил сильные удары… Но, несмотря на многократное превосходство противника в живой силе и технике, овладеть этими населенными пунктами гитлеровцам не удалось. 4-я танковая армия удержала их в своих руках до конца.
Исключительный героизм проявляли защитники Каменец-Подольского, когда гитлеровцы сделали попытку вновь овладеть этим городом. 61-я и 63-я танковые, 29-я мотострелковая, 16-я механизированная гвардейские и 49-я механизированная бригады, 121-я стрелковая дивизия, 127, 28 и 56-й танковые полки стояли насмерть [6] .
6
Д. Д. Лелюшенко. Москва — Сталинград — Берлин — Прага. М., Наука, 1973, стр. 239–240.
Командарм дает высокую оценку мужеству защитников Каменец-Подольского. И они действительно достойны похвалы. Стойко бились с врагом все воины нашей бригады — танкисты, автоматчики, артиллеристы, связисты…
В те дни мы начали испытывать нехватку боеприпасов: тылы отстали, оказались где-то за окруженной группировкой противника. Ко мне то и дело обращались командиры батальонов и рот:
— Боеприпасы на исходе. Хватит на один день, не больше.
Надо было искать выход. Вызываю начальника артснабжения гвардии старшего лейтенанта Иванкова и приказываю собирать трофейное оружие и боеприпасы.