Путь небес. Преодолевая бурю
Шрифт:
Никто не мог сравниться с Ханом в искусстве боя. Выйдя против самого могущественного обитателя эфира, сильнейшего из всех посланников богов в измерении смертных, Джагатай превратил свою управляемую ярость в нечто возвышенное. Клинок порхал у него в руках, кружил быстрее степных ветров над травяным морем. Он встречал и отбивал каждую атаку демоницы. Два меча непрерывно сталкивались в урагане ударов и контрприемов, выпадов и уклонов.
Манушья-Ракшаси испустила визг, захлестнувший Кагана потоком звуков, от которого содрогались молекулы, но он прорвался через вихрь. Длинный клинок с выжженными на лезвии рунами обрушился на его тальвар, когти
— По-моему, ты сильно переживал из-за своего грозового колдуна, — заметила демоница, отступая под свирепым натиском Кагана. — Хочешь, покажу тебе его мучения?
Джагатай лишь усилил наступление, двигаясь еще стремительнее, орудуя тальваром так проворно, что казалось, будто вокруг него раскалывается реальность. При каждом взмахе клинков вокруг обоих противников вспыхивали языки огня.
Теперь Хан чувствовал, что существо не всесильно. Тварь испробовала все, что могла, но он выжил. Его воины выжили, и сражались, и непокорно кричали на врагов. Демоница кормилась страхом, но на борту «Копья небес» для нее не нашлось пищи.
— Машины душ не предназначены для вашего рода, — с издевкой сказала Манушья-Ракшаси и нанесла новый удар, от которого Каган едва не пошатнулся. — Они превыше вас, как и мы превыше вас.
Пламенеющая сабля насквозь пронзила тело чудовища, острие вырвалось у него из спины. Тут же когти твари глубоко пробороздили нагрудник Хана, едва не сорвав доспех. В круги огня влилась кровь — смертно-красная и демонически-фиолетовая.
— Не стоило вам так рисковать.
Новый вопль Манушьи-Ракшаси сдвинул примарха на шаг, кусок палубы рассыпался у него под ногами. Жестокий прямой выпад сжатой клешней угодил ему в подбородок и отбросил еще дальше.
— Это наши владения.
Мгновенно ответив, примарх отбил меч демоницы и направил тальвар ей выше живота. Клинок ударил верно, разорвав бок существа. Попав на всполох расщепляющего поля, струя ихора воспламенилась и окатила врагов дрожащим жидким огнем.
— Все владения — наши. Вы просто болезнь, что поразила их, зараза, которую нужно истребить.
Тварь замахнулась когтями, но Хан смел их в сторону. Он рубанул по бедру ближней к нему ноги, и затрепетавшие мышцы легко разошлись под саблей. Ударив вдоль грудной клетки чудовища, Джагатай рассек костяную клешню.
— И вас истребят.
Выбросив вперед копыто, Манушья-Ракшаси расколола доспех на боку примарха. Выбитый из стойки, Каган не упал, но проехал по полу. Презрительно взревев, демоница опустила пылающий меч. Смертоносное лезвие прожгло измученный воздух, по-змеиному шипя от колдовских чар.
Парируя, Хан поднял саблю, и два клинка столкнулись вновь. С оглушительным лязгом и яркой вспышкой света тальвар разлетелся на куски. Взмахнув клешней, тварь с грохотом отбросила примарха на пустой командный трон.
Арвида, застывший в глубинах предвидения, остался один и без защиты. Каган вскочил на ноги и бросился наперерез Манушье-Ракшаси, которая метнулась к чернокнижнику, вытянув когти,
Демоница отреагировала слишком поздно. Хан схватил тварь за шею, сдавил сиреневую плоть и по инерции увлек врага прочь от Ревюэля. Примарх сомкнул латные перчатки, вонзая пальцы в тугую кожу создания.
Манушья-Ракшаси, застигнутая врасплох свирепой атакой, потеряла равновесие и рухнула навзничь. Каган повалился сверху, не выпуская ее горло. Чудовище выгнулось дугой, пытаясь сбросить его, но Джагатай, собрав все генетически дарованные ему силы, сжал руки. С треском сломались кости, сотканные варпом, смялись многочисленные извилистые трахеи.
Задыхаясь, демоница забилась яростнее. Ее меч рассек броню примарха на спине, оторвал и сбросил несколько пластин. Ее когти впились Хану в бок, пронзили мускулы в местах, не защищенных доспехом. Громадная тварь изгибалась, будто змея, стараясь скинуть мучителя, но Каган все сильнее вжимал пальцы ей в глотку и разрывал сухожилия.
— Ты нигде не спрячешься, — прошипел Джагатай, по капле выдавливая жизнь из дергающегося монстра. — Теперь мы знаем тебя. Мы будем охотиться за тобой на всех планах бытия. Сначала очистим пустоту, потом очистим варп.
Манушья-Ракшаси вызывающе плюнула в него, но в слюне уже мелькал ихор, а ее глаза помутнели. Израненное тело демоницы вздрогнуло, и когтистые лапы безвольно упали.
— Посмотри на меня, якша, — сказал Хан, — и узри своего убийцу.
Сделав последний, вымученный вздох, тварь со злобой и ужасом взглянула на Джагатая. Примарх разжал руки и вырвал длинный меч из ослабевшей хватки чудовища. Держа клинок в обеих латных перчатках, Каган развернулся, занес оружие и вонзил его в грудь врага. Манушья-Ракшаси завопила, приколотая к полу горящим мечом. Хан вырвал клинок и глубоко вбил перчатку в зияющую рану меж ребер.
— За Императора! — вскричал он, вырвав сердце демоницы и высоко воздев его над головой; по руке примарха потек густой и темный, как нефть, дымящийся ихор.
Белые Шрамы на мостике, как и их враги, услышали победный клич своего господина. Все увидели еще стучащее сердце Хранителя Секретов в латнице Кагана. Воины вскинулись, продолжая биться, вонзать клинки и крепко сжимать кулаки.
— За Хана! — взревели они.
Тогда примарх отбросил демоническое сердце, подобрал обломок тальвара, по-прежнему искрящий энергией, и вновь зашагал в гущу битвы. Бойцы кэшика, построившись вокруг него, разили всех на своем пути. Грозовые пророки возобновили атаку, разрывая на части сами стихии и направляя их в наступающие ряды нерожденных. Грохотали болтеры, гремели боевые кличи, а орды преисподней визжали от ненависти и отчаяния.
Посреди схватки стоял на коленях чернокнижник Арвида — нетронутый, невредимый, ведущий их вперед.
За обшивкой корабля неслась вселенная, все быстрее, все дальше.
— Держаться! — рычал Хан.
Твари вопили. Белые Шрамы давали им отпор, непокорные, несгибаемые.
— Держаться!
Глава двадцать седьмая
По мощному грохоту последнего лэнс-удара Мортарион понял, что щиты «Бури мечей» наконец упали, на этот раз по-настоящему, и он может телепортироваться обратно.