Путь Никколо
Шрифт:
Он сказал:
— Клаас хороший работник, и опытный. Другие красильни хорошо заплатят, чтобы заполучить его.
— Будущее Клааса меня не волнует, — возразила вдова. — Равно как не слишком волнует и ваше. У вас имеются вложения. Если желаете остаться со мной, оставайтесь, но боюсь, что вам придется ликвидировать некоторые из них. Если Феликс вернется в Лувен, вы вернетесь с ними, оставив в руках Феликса и в моих точный отчет о ваших личных средствах. За любой проступок Феликса будет страдать ваш карман, а позднее я заставлю его — со временем — расплатиться с вами сполна. Другими словами, если
— Зависит от того, сколько вы захотите получить, — ответил Юлиус напрямую. Откуда ей знать о его личных сбережениях?
— Достаточно, чтобы преподать вам урок.
— Я мог бы научить Феликса тому, что вам не слишком понравится, — заявил стряпчий.
Вдова Шаретти молча, смотрела на него, проводя по нижней губе взъерошенным кончиком пера, затем положила его на стол.
— Вы ведь торговались очень терпеливо. Вы можете выдерживать одну линию поведения в споре, а затем вот так предательски оступаетесь. Почему?
«Потому что мне не нравится работать под началом у женщины».
Но он не высказал этого вслух.
— Прошу меня простить, должно быть, я просто переволновался. Я не так уж богат, как вам прекрасно известно.
— А, следовательно, — промолвила она, — если я желаю использовать вас как средство для воспитания моего отпрыска, то едва ли буду вести себя настолько неразумно, чтобы вы оказались вынуждены нас покинуть. Вам следовало подумать об этом.
Юлиус пожал плечами:
— Я удивился. Я думал, что мои личные дела останутся в неприкосновенности.
— Во Фландрии? — изумилась Марианна.
Он не ответил.
— Редко кто из нас заканчивает свое образование в двадцать лет, мейстер Юлиус, — продолжила она. — Почти никто. То, что подтолкнуло вас к этой детской выходке с ванной, — может подтолкнуть вас сделать неразумный ход во время переговоров. За этот урок вы и заплатите. Рано или поздно вы будете мне благодарны. К завтрашнему дню я вручу вам свои точные подсчеты. А пока пришлите ко мне моего сына.
Юлиус немного помялся, затем поклонился и ушел, а после того как позвал Феликса, заперся у себя в комнате и погрузился в раздумья. Он так и не пришел ни к какому определенному решению, когда чуть позже услышал, как где-то в доме громко хлопнула дверь, и понял, что это Феликс, наконец, вышел после разговора с матерью.
Торопливо отодвинув засов, Юлиус ринулся вниз по лестнице и вовремя успел перехватить своего мрачного, разъяренного ученика с покрасневшими глазами, и увлек его в тихий угол, чтобы привести в чувство. Чуть позднее он осознал, что, судя по всему, сам того не заметив, все же принял решение.
Одного из лакеев послали за Клаасом. Он спустился по лестнице и постучался к хозяйке. Ему открыли. Юлиус и Феликс задержались, чтобы послушать, но дверь была слишком толстая, а хозяйка никогда не повышала голос. К тому же вскоре объявился старик Хеннинк и всех разогнал прочь. Один
Когда Клаас вошел, Марианна де Шаретти что-то писала. Она продолжала писать, пока он не прикрыл дверь, и подняла на него глаза, когда Клаас приблизился к столу.
— Повернись, — велела она Подмастерье широко улыбнулся.
— Это ни к чему, демуазель. Заживает хорошо. Мейстер Юлиус позаботился обо мне. А во второй раз…
— Он заплатил. Я знаю. Так ты долго не протянешь, Клаас. Не доживешь и до двадцати лет, если не успокоишься. Пушка, конечно же, для тебя ничего не значила?
— Пушка? — изумился он.
— Или кто-то заплатил тебе… Нет, конечно же, нет, — Марианна сама ответила на собственный вопрос и, хмурясь, уставилась на него. — Ты опрокинул ее в воду просто из озорства, чтобы сыграть над кем-то злую шутку. Хочешь узнать, как я догадалась?
С совершенно невозмутимым видом Клаас стоял перед ней, опустив руки по швам.
— Полагаю, что люди герцога заплатили штраф вместо вас, демуазель, — отозвался он. — Но, разумеется, об этом нельзя говорить мейстеру Юлиусу.
— Юлиус уже сообщил мне, какой ты усердный и ценный работник, — отозвалась хозяйка. — Полагаешь, что направленность твоих талантов ускользнула от его внимания?
Клаас неверно истолковал ее слова.
— Jonkheere Феликс все равно попадал бы в неприятные истории, даже если бы меня не было рядом. Так всегда происходит с молодыми господами.
— Спасибо тебе за эту новость, — поблагодарила хозяйка. — Я знаю, и мейстер Юлиус знает это, что когда ты рядом, то все проделки заканчиваются довольно безобидно. Этого не скажешь о собственных затеях Феликса. Смотрителя водокачки ждет кнут и позорная отставка. Я уверена, что это не входило в твои планы.
Долгое время Клаас молчал.
— Разумеется, демуазель совершенно права. Jonkheere Феликсу еще много нужно работать над собой и, желательно, подальше от доброжелательных старших, которые слишком хорошо помнят его отца. Так значит, демуазель полагает, что ему пора оставить университет?
Марианна де Шаретти прижала пальцы к губам:
— Я думала об этом. Но мне казалось, что Лувен очень важен.
Наступило молчание.
Затем подмастерье вновь подал голос:
— Полагаю, демуазель вскоре поймет, что он уже исполнил свое предназначение.
И вновь молчание.
Теперь заговорила она:
— А если я отошлю тебя вместе с ним?
За эти годы она научилась не слушать, что говорит Клаас, но следить за его глазами. Он сказал:
— Jonkheere Феликс взрослеет, ему было бы лучше среди равных по положению.
Марианна по-прежнему пристально наблюдала за ним.
— Но он не будет возражать против мейстера Юлиуса? — Затем, заметив его улыбку, поправилась: — А, понимаю, все наоборот. Это мейстер Юлиус начнет проявлять свой норов. Так, стало быть, если я отошлю сына прочь, вас с Юлиусом придется оставить здесь, чтобы помогать мне вести дела. И начнем мы с достижений, подобных твоим последним подвигам?