Путь Никколо
Шрифт:
Улыбка сползла с лица Тоби. Больше он никогда не будет строить предположений. Стало быть, они все же говорили не только о посыльной службе. Они говорили о квасцах и знали, — даже его дядя знал, — куда больше, чем он сам. И они пытались втянуть сюда и его тоже. Выгодная сделка с Клаасом — это одно. Но чтобы им манипулировал весь клан Аччайоли (включая, возможно, и Клааса) — это совсем другое. Тоби немного помолчал.
— Все ясно. Так вот — если они меня спросят, я не желаю иметь с этим ничего общего.
— Боишься? — промолвил его дядя. — А вот он не боится, твой юный Никколо.
— Ему нечего
— Тут ты прав, но это не имеет значения. Ты уже в игре. И выйти все равно не сможешь.
— Позволь мне не согласиться, — проронил Тоби.
Еще дважды после этого Тоби пытался уйти, и дважды дядя удерживал его. Никто не спросил и не предложил ему ничего, кроме еды, напитков и невинных разговоров, что еще сильнее вывело его из себя. Ему не дали даже возможности объясниться или отказаться, и потому он ограничился тем, что, насколько возможно, полностью игнорировал Клааса. Тем более оскорбительно было, что когда он наконец распрощался, то дядя навязал ему Клааса с собой. Они ведь возвращались на постоялый двор, резонно указал Джаматтео. В темноте куда безопаснее для его племянника и этого юноши отправиться туда вместе. Мессер Аньоло одолжит им фонарь.
Фонарь нес Клаас Вне себя от ярости, Тоби спустился по лестнице и пересек двор. Клаас раскачивал фонарь, тень Тоби прыгала с колонны на колонну и уродливо выламывалась на стенах. Когда они наконец оказались на улице, Тоби громко выругался, развернулся и ухватил юнца за запястье. Затем отнял у него фонарь и погасил его.
В тусклом свете из ворот особняка Аччайоли он мог разглядеть слабый упрек на лице Клааса.
— Теперь я не смогу прочесть список, — заметил тот.
— Какой еще список? — рявкнул лекарь.
Затем, разумеется, он вспомнил.
Клаас уже развязывал кошель. Внутри блеснуло серебро. Тоби не мог скрыть раздражения.
— Так ты играл на деньги?
— Так интереснее, — отозвался Клаас. — Они бы все равно дали мне выиграть. — Список был у него в руке. — Вторая колонка…
— Вторая колонка слева, третье имя снизу, — перебил Тоби. — Или это было прошлой ночью, не так ли? В любом случае, не стану тебя задерживать. Я возвращаюсь на постоялый двор.
— Я тоже, — заметил Клаас. — Но не сразу. Там нельзя поговорить. Третье имя снизу. Это аптекарская лавка рядом с Санта-Мария делла Скала, за углом.
— Мне не о чем говорить, — возразил Тоби. — Я могу сказать тебе, не сходя с места, что не желаю иметь с этим ничего общего.
На лице Клааса отразилось облегчение.
— На это я и надеялся. Ничего не имею против вашего дяди, но я уже объяснил, что мне не нужен напарник. Теперь нам остается только придумать, как вызволить вас из всей этой истории.
— Я не имею с этим ничего общего, — повторил Тоби.
— Конечно, нет, — подтвердил Клаас. — Нам только нужно решить, как убедить в этом остальных. Это займет меньше пяти минут, а потом вам больше никогда не нужно будет вспоминать о квасцах.
Квасцы. Да, пять минут он готов был потратить на эти глупости.
Разумеется, у аптекаря окна были темными и закрыты ставнями. Тоби отошел в сторону, пока Клаас тихонько стучался, и наконец, после грохота и скрежета засовов, дверь приотворилась. Человек, который впустил их внутрь, держал
Здесь было куда просторнее, чем показалось на первый взгляд. У дверей стоял стол аптекаря с весами, счетами, какими-то чашами и мешочками. Сзади на полках хранились снадобья и наиболее часто используемые специи в стеклянных, оловянных и глиняных сосудах. Рядом, на табурете, оказалась грязная ступка.
В воздухе стоял удушливый запах лекарств, серы, нашатыря, притираний и скипидара, смешанный с ароматом перца, имбиря, аниса, корицы и мускатного ореха, гвоздики и шафрана Тоби также учуял засахаренные фрукты и краску, воск и благовония, уксус и изюм. Еще где-то была горчица, и полынное масло, и мыло. Тоби чихнул.
— Храни вас Господь, — отозвался Клаас.
Человек со свечой провел их в заднюю часть лавки. Они миновали ряды полок, кабинет, какие-то тюки. Тоби вновь чихнул.
— Храни вас Господь, — повторил Клаас. — Это астма? Ваш дядюшка лечил герцогиню от астмы, он рассказывал мне об этом. А папу римского от подагры. Он говорит, что папе греют голову специальной трубкой с горячей водой. Может, и вам стоит завести такую же? Он говорит, что папа так до конца и не оправился после той поездки в Шотландию, когда он отморозил себе ноги, и у него начали выпадать зубы. Храни вас Господь. Но не волосы. Длинные золотистые вьющиеся волосы. У папы волосы не выпадали очень долго. Храни вас Господь. Вы не были в Шотландии, мейстер Тоби?
Они прошли через низенькую дверь в конце лавки. Запах сделался сильнее. Здесь повсюду что-то висело на потолке. Тоби лысиной задел связку трав, отпрянул и получил несильный удар пестиком. Через приоткрытую дверь он заметил кровать. Свисающий полог. Еще одну кровать. Он развернулся на каблуках.
Клаас подхватил его под локоть и развернул его обратно.
— Там никого нет. У нас есть еще полчаса И они не говорят по-фламандски.
Он затащил Тоби в комнату и закрыл дверь за учеником аптекаря. По эту сторону полога была лишь одна кровать и низкий сундук с подушками, рядом с которым горела свеча Клаас уселся на сундук, поджав под себя ноги. Тоби остался стоять.
— Прежде, чем мы начнем обсуждать, как вызволить меня из этой истории, — заявил он, — я хочу поговорить о том, как я в нее угодил. Кто рассказал обо всем моему дяде?
Юнец невозмутимо посмотрел на него.
— Полагаю, это был грек с деревянной ногой, когда я отказался принять приглашение капитана венецианских галер. Вероятно, он написал своим кузенам Аччайоли и рассказал им о вас.
— С какой стати? — Тоби вновь чихнул.
— Потому что вы расспрашивали Квилико. Помните? Лекарь с галеры, который долго прожил в Леванте. Он рассчитывал, что Квилико заинтересует меня колониями. Он не подозревал, что свел вместе красильщика, лекаря и человека, интересующегося квасцами, и что мы можем сделать свои выводы. Думаю, он был обеспокоен, — заметил Клаас. — Полагаю, меня настиг бы небольшой несчастный случай, если бы он не выяснил, кто вы такой. Ваш дядя — человек известный, не правда ли?