Путь океана: зов глубин
Шрифт:
Рывок за локоть потащил куда-то в сторону. Не поспевая за широким шагом акифца, она только придерживала высоко поднятый ворот и затравленно озиралась в полумраке затянутого пороховой вонью коридора. Судя по доносящимся с верхней палубы звукам, происходило страшное.
Вдруг чужие руки грубо стиснули её плечи. Перекрикивая шум, акифец заговорил:
— Миледи, на нас напали пираты.
— Где мой кузен?
Вероятно, заметив отчаяние на лице де Круа, он ощутимо встряхнул её. Игнорируя вопрос, Фаусто медленно произнес:
—
Бедная Селин едва успела кивнуть в ответ, как раздался грохот, и судно сильно качнуло.
Чудовищного ругательства из уст своего спасителя она не расслышала. Сверху донеслись крики «полундра!», и акифец рванул назад.
Ледяной ртутью по венам де Круа разлилась решимость, и она побежала.
Мимо неслись вооружённые до зубов матросы, обвешанные боеприпасами. Селин продвигалась между моряками словно против течения. Бряцание их оружия отдавалось глухими ударами пульса в висках.
— Назад! У нас течь! — окликнул её кто-то.
Но Селин уже распахнула дверь и обмерла.
В темноте у ног происходило движение. В тусклых отсветах коридора…кипела пена. Бочки и ящики позабытыми посудинами покачивались и вращались в грозно прибывающей воде. Натужный плеск тонул в шипении и стуке.
Пробоина.
Картина скорого потопления уже возникла перед ее глазами и перепуганная Селин сообразила: спасти от смерти может только дорога наверх.
Топот сапог. Лестницы. Чей-то пот. Крики. Снова топот. Лестницы. Искаженные страшные лица. Гарь.
Она бежала, старалась смотреть только под ноги.
Дневной свет и нестерпимый шум вокруг на мгновение ослепили и оглушили.
На верхней палубе, затянутой плотным дымом, царила полная неразбериха. Крики боли и ярости тонули в грохоте орудий. Повсюду носились вооружённые тени и коротко перекрикивались на языке мореходов.
Растерянная, Селин озиралась в тщетной попытке сориентироваться и увидеть знакомые лица. Над ухом раздался громкий металлический щелчок. Она отпрянула и пригляделась.
Сонный рябой калека с железной ногой преобразился: он сноровисто заряжал арбалет и ловко выпускал в толпу болты один за другим, осклабив уродливое лицо…
Однорукий верзила-полотёр, которого вот только недавно звал мыться жуткий старик, легко взмахивал громадным топором, прорубая путь к капитанскому мостику…
Рыжеволосая крошка Дафна с татуированными глазами и подбородком тенью скользила в толпе, оставляя за собой хрипящие тела. Обе её руки, вооружённые длинными ножами, темнели от крови по локоть…
Кто-то из пиратов было замахнулся на квартирмейстера, но вдруг из груди негодяя выскочило лезвие и спряталось обратно. Из раны мгновенно хлынула кровь. Фаусто обернулся и добил врага, резко выдернув кривой ятаган из его горла.
— Птичка! Сейчас же убирайся отсюда! Берегись чёрных повязок и узкоглазых! —
Дважды повторять не пришлось. Де Круа побежала сквозь бой. Уворачиваясь от атакующих, она напряжённо высматривала людей с чёрными повязками на головах и лица с узкими глазами, что бы это ни означало.
Оскаленные мореходы, мелькание клинков в дыму, крики, взрывающиеся брызгами щепы борта — палуба превратилась в филиал Преисподней. От похожести «своих» и «чужих» казалось, что на корабле случился бунт, и единая команда воюет сама против себя.
Оглушительные звуки пальбы, удары металла о металл и крики почти уже не достигали слуха. В голове стучал только собственный бешеный пульс.
Профессор де Фонтенак когда-то рассказывал об опасностях для благородных дам попасть в руки морских разбойников и об их особой ценности как добычи. Антуан тогда ещё зашёлся мерзким хихиканьем и всё предлагал «поиграть в пиратов».
Селин готова была кусать локти и ненавидеть себя за то, что вообще покинула каюту, — но на сожаления не оставалось времени.
Уворачиваясь от мелькавшего оружия и искажённых злобой страшных лиц, она шаг за шагом продвигалась к спасительному закутку у расколотой пушечным ядром шлюпки.
Но едва попыталась спрятаться, как упала на спину, сбитая с ног ухмыляющимся бандитом. Раскосые глаза его смотрели холодно и жестко. Он мгновенно набросил на неё веревку и поволок к борту, истыканному множеством абордажных крючьев. Соседнее судно, что прижалось к «Крылатому», скалилось чёрной от копоти, и от того ещё более пугающей, зубастой драконьей мордой на носу. Де Круа закричала и заскользила ногами по палубе. Громыхнуло.
Тащивший её мужлан вдруг ослабил хватку и рухнул.
На месте его лица зияла отвратительная кровавая дыра.
Селин избавилась от веревки, спряталась наконец в укрытии и стала судорожно заряжать мушкет. Пули выпадали из дрожащих рук и одна за другой укатывались прочь.
До слуха донёсся хриплый смешок. В висках стучало. Она подняла взгляд и обомлела. Снова раскосые глаза с чёрными зрачками. И кошмарные, злые маски и рогатые шлемы. Босоногие бандиты в лёгких нагрудниках и видавшей виды пёстрой одежде приближались. Её лопатки до боли вжались в древесину борта.
Вдруг прямо перед ними словно из ниоткуда возник капитан. И движения его были слишком точны и выверены. Как если бы он только и делал, что воевал.
Пинком он отправил под ноги пиратов пустой ящик, чем сбил с ног двоих. Третий приготовился было зайти сзади, когда прогрохотал выстрел. Оглушённая Селин приоткрыла один глаз. Она попала в грудь нападавшего и едва не задела капитана.
Тот вытер лицо рукавом бушлата, тяжело дыша:
— Впечатляет! Вы целились? Или просто это я сегодня везучий?