Путь океана: зов глубин
Шрифт:
Селин посмотрела на снисходительную усмешку собеседника и ужаснулась тому, как всё, оказывается, выглядело со стороны. Жгучий стыд накрыл с головой. Но ни вина, ни досада, ни гнев не смогли унизить её упрямой нужды выяснить правду.
— Капитан, что же было на трибунале? Знаю, мы отчалили раньше…Но всё-таки, что по-вашему ожидает Витала?.. Капитана Витала?
Она уставилась на Марсия в упор, но тот молчал. Лицо его вдруг стало озабоченным.
— Вы же друзья в конце концов!..
Селин отвернулась, пытаясь унять эмоции.
— Миледи,
Руки капитана, настоящая и искусственная, тотчас же примирительно поднялись.
— Нет-нет-нет! Подобное меня ни в коем случае не касается, и кто я такой, чтобы осуждать… Впрочем, кому я рассказываю, ведь как я понимаю, вы его успели узнать получше… — Марсий с сожалением посмотрел на неё. — И знаете, я могу понять и даже оправдать, насколько он, так сказать… изобретателен в способах привлечения к себе внимания… как и то, что он неразборчив в связях…
Селин набрала воздуха в лёгкие и раз попыталась возразить. Но слов так и не нашлось.
— В-вы сказали, по всем статьям? Их много? Какие же?
— Вы так юны и неопытны, миледи… В суровой среде, в которой мореход наедине со стихией, волей-неволей развивается интуиция, и мы сходу отличаем, кто друг, а кто… От кого стоило бы держаться подальше…
— Вы тем не менее не ответили, — в горле Селин рос ком, который, казалось, вот-вот задушит. — Коли уж решили рассказать мне правду, так извольте довести до конца начатое.
— Сударыня, ну это же дела Гильдии, вам-то оно… ох…
Мольба в её наполненных слезами глазах, казалось, сделала своё дело.
— Его обвиняют в пиратстве.
— Какая чепуха!… — Селин нервно рассмеялась. — Чтобы Витал? И — пират? Какие гнусные домыслы! Он же совсем не такой!
— Миледи, ну откуда вы знаете… — снисходительная улыбка Марсия и обезоруживала, и раздражала. — Как долго вы с ним знакомы? Тридцать дней? Тридцать пять?
— Пятьдесят два…
— А я — шестнадцатый год. Вы же только из наивности и по причине чувствительности увидели в нём качества, выгодные вам, но не присущие ему…
— Что вы себе позволяете?!.. Витал не такой! Он настоящий герой! Видели бы вы, как он в одиночку…
Марсий снова примирительно поднял руки.
— Давайте так. Насколько обстоятельно вы помните бой, м?
Селинс досадой вздохнула.
— Не понимаю, чего вы добиваетесь?! Вам не удастся меня запутать!.. Я была там, и помню всё отчётливо. Мы защищались!
— Очень хорошо. А скажите-ка. От кого вы защищались? Кто на кого напал? Вы помните, чей выстрел был первый? С чьих бортов пошёл наступательный огонь?
Внутри
— Мне сказали, будто среди моего белья опоссум… я конечно испугалась и побежала проверить платья, но они заперли меня в каюте… я не видела… и Фаусто… — она бездумно уставилась в синеву за бортом.
— Хорошо-хорошо. Вы не волнуйтесь так. Я всего лишь призываю вас вооружиться логикой.
— Он не такой… — еле слышно прошептала Селин скорее для себя самой.
— Задам последний вопрос. Как вы считаете, порядочный человек стал бы обманом закрывать в каюте высокопоставленных гостей? Что мешало в открытую объявить вам, дескать, сударыня, прямо по курсу пираты, и для вашей же безопасности следует пройти в каюты и забаррикадировать двери, верно?
Де Круа молчала.
— Знаете, на месте капитана Витала я бы сделал всё ровно то же, что и он, с единственной лишь целью: обставить всё так, чтобы не выглядеть в ваших глазах жадным до наживы подонком. Просто дабы вы не стали свидетелем, истинной его сущности на поле боя за добычу.
Перед глазами вспыхнуло радостное лицо Витала, когда они с Фаусто склонились за столом, его нескрываемый восторг от обсуждения описи груза, захваченного с погибших кораблей…
Следом навалились воспоминания шокировавших её проявлений слишком уж близких отношений Витала с Фаусто, слишком вызывающий танец с той таинственной брюнеткой, которую он провожал многозначительным взглядом, кокетничающих с ним женщин в игровой и даже та торговка из лавки, чье внимание он весьма благосклонно принимал… Красноречивое же упоминание юнгой некоей Мадам Розы и услуг её радушного борделя утвердило в её понимании капитана как его завсегдатая. И конечно в голове прозвучали слова Марсия, сказанные на балу: «Вас ещё не успел утомить избыток женского внимания к этому ловеласу? Дамы так легковерны и так чувствительны…»
«Нет-нет! Это двуличный мерзавец всё врет!» — сопротивлялось всё внутри.
Только вот представленная Марсием картина складывалась больно полноценной. Ужасающей. Ростки сомнений всё крепли. Вопросы всплывали один за другим.
Сколько посетительниц и посетителей он приводил в волшебный звёздный мир планетария до неё?
Сколько их перебывало в его особняке?
В его постели?
С чего бы это ей считать себя исключением?
Даже её портрет на стене можно было приобрести в Вердене и повесить с умыслом…
Знакомый с детства привкус лицемерных интриг, знакомый до тошноты, снова дал о себе знать, и Селин едва не всхлипнула.
Что если она — всего лишь одна из многих? Очередная любовная победа бравого капитана Витала? От этой мысли Селин затрясло.
— Так холодно… Хочу вернуться в каюту.
— На вашем месте я бы забыл это имя, не стал его ждать и больше не искал с ним встреч, — сказал вдруг ей капитан вслед.
Селин обернулась, потрясённая словами Марсия.
Он смотрел на неё с грустью и неприкрытым сочувствием.