Путь Пилигрима
Шрифт:
– Ты все еще восхищаешься ими в некотором отношении, верно?
– спросила Мария.
– Понимаешь, у них есть качества, которыми можно восхищаться,- ответил он.- Даже по нашим меркам. Разве ты не стала бы восхищаться кем-то, кому доверяешь, за то, что этот человек всегда говорит правду, неважно, чего это ему стоит, несмотря на последствия для себя? Но давай не будем тратить на это время. Я действительно думаю, что смогу видеться с тобой каждый день в Милане. Но на случай, если не смогу, на случай, если со мной что-нибудь случится, есть кое-что, что ты должна знать и передать людям вроде Питера. Потому что я вижу, что сейчас -
– Я тебя слушаю,- сказала Мария.
– Я ошибался, думая, что все алааги одинаковы и что если я уяснил себе реакцию Лит Ахна, то и всякий другой алааг будет поступать точно так же. Ты помнишь, как я пришел к тебе и сказал, что Лаа Эхон ненормален - что он задал мне вопрос, который никогда алааг не задал бы зверю другого алаага?
Она кивнула.
– Ну так, может, он нормальный - просто «нехороший», как называют это алааги,- сказал Шейн.- Слушай внимательно и запоминай. Лит Ахн уже начал подозревать, что Лаа Эхон не совсем в себе, но, похоже, есть какая-то причина, по которой он не мог объявить Лаа Эхона таковым и отобрать у него власть. Я думаю, это объясняется тем, что Лаа Эхон принадлежит к другой группировке алаагов на нашей планете, о которой я только что говорил,- группировке, разделяющей мысли Лаа Эхона в противоположность мыслям Лит Ахна, и более того - включающей в себя персон высокого положения, возможно, даже из Совета региональных командующих - и не исключено, что большинство этого Совета.
– Ты хочешь сказать, что Лит Ахн может согласиться на уход алаагов с Земли, а другие этого не захотят?
– Не знаю,- сказал Шейн.- Я все-таки думаю, что независимо от их решения они будут выполнять его вместе. Но, возможно, остальные повлияют на принятие решения, так что даже если Лит Ахн и будет готов приказать алаагам покинуть Землю, он этого не сделает, так как ос-. тальные будут против.
Мария внимательно посмотрела на него.
– Теперь я вижу, почему ты был так обескуражен, когда Лит Ахн неожиданно решил передать тебя Лаа Эхону,- заметила она.
– Да.- Он кивнул.- Я считал, что располагаю аргументами, с помощью которых Пилигрим мог бы воздействовать на Лит Ахна. Алаагскими аргументами, в соответствии с моим пониманием образа мыслей алаагов. Но теперь я не так уверен, что они подействуют на Лаа Эхона или одного из чужаков, думающих аналогичным образом - если я прав и есть другие, так думающие.
– Но если Лит Ахн уже считал Лаа Эхона нехорошим, почему он поддержал организацию Губернаторских Блоков, эту идею Лаа Эхона? Более того, зачем он форсировал ее осуществление, на что Лаа Эхон, похоже, и не рассчитывал?
– Думаю,- неуверенно произнес Шейн,- он считал, что план не удастся, а форсирование его сильнее, чем рассчитывал Лаа Эхон, должно было скорее выявить недоработки. Понимаешь, если бы план осуществился, Лаа Эхон завоевал бы авторитет в Совете в ущерб Лит Ахну. Разумеется, план не удался бы - только мне пришлось бы научить людей Сопротивления и других создать видимость его эффективности.
– Итак, теперь,- сказала Мария,- другие старшие алаагские офицеры думают, что Лит Ахн неправильно оценил ситуацию и потерял свой авторитет, поскольку Лаа Эхон видит вещи более ясно, чем он. Вот в чем причина.
– Может быть и хуже,- сказал Шейн.- Чего я боюсь, так это того,
– Ты только что говорил, что Лит Ахн принадлежит к достойному типу алаагов - как же он сможет такое сделать?
– спросила Мария.- Разве не бесчестно заставить тебя шпионить за братом-алаагом?
– Меня не будут прямо посылать шпионить. Лит Ахн просто собирается задать мне вопросы, когда я приеду с визитом в Дом Оружия. Но ты, конечно, права. Даже это неправильно - не считая того, что я намеренно дал ему оправдаться. Я рассказал ему о вопросе Лаа Эхона. Из этого несомненно вытекало заключение о том, что Лаа Эхон может быть нездоров. В таком случае констатировать подобный факт - не только долг, но и добро, опять же по понятиям алаагов, то есть означает следующее: то, что он не может сознательно использовать против кого-то, считающегося хорошим офицером, простительно для констатации факта нездоровья Лаа Эхона.
– Не вижу во всем этом,- вымолвила Мария,- ничего критически важного для передачи Питеру и остальным, если ты сам не сможешь этого сделать. Это все, что ты собирался мне рассказать?
– Важно то, что я собираюсь сообщить о нездоровье Лаа Эхона, независимо оттого, здоров ли он на самом деле,- сказал Шейн.- Если я прав относительно Лит Ахна, то пока он остается Первым Капитаном, а не уходит в отставку или переизбирается с командного поста, он вправе отдавать приказания, а прочие будут подчиняться. Это может привести к кризису лидерства, которым следует воспользоваться Питеру и его людям, а также может притормозить действия Лаа Эхона и его группы на время, достаточное для того, чтобы я сумел решить проблему с Лит Ахном, как и собирался.
– Ты никогда не говорил мне, как собираешься это сделать.
– Нет, говорил,- возразил он.- Мы устраиваем демонстрацию из тысяч пилигримов вокруг каждого алаагского штаба, а потом Пилигрим говорит алаагам, что мы умрем, если это необходимо, но не будем больше служить им.
– Ты хочешь сказать, что ты им это объявишь.- Ее лицо побледнело.
– Нет, я имел в виду только то, что это скажет Пилигрим - через меня.
– Но это значит, что ты будешь там, лицом к лицу с Лит Ахном.
– Да,- сказал он.- И ты это знала.
– Ты никогда не говорил об этом до сего момента.
– Другого пути нет,- произнес он как можно мягче.- Если я говорю, что мы все скорее умрем, чем останемся скотом алаагов, я тоже должен быть готов к этому.
Она некоторое время молчала.
– Так вот что я должна передать Питеру,- сказала она, и в ее голосе послышалась горечь.- Лучше скажи ему сам, когда увидишь его в Милане.
– Скажу – если смогу.
Она недоуменно посмотрела на него.
– Он будет здесь через день, самое большее - два, и ты говоришь, что практически уверен, будто Лаа Эхон будет отпускать тебя повидаться со мной.