Путь по крошкам света. Корни
Шрифт:
То суслик выскочит рядом, и безбоязненно смотрит на Рому, что-то спрашивая и посвистывая. То он нашёл в норке в мягком песке у ручья большого чёрного мохнатого паука. Большой земляной паук, уже всунутый в спичечный коробок, упрямо и легко его открывал, таким он был сильным. В августе встречались бабочки "Аполлон" белые и крупные с ярко красными кругами на крыльях, редкие в местной тайге в отрогах Саян.
Защита
Через пару лет друг куда-то переехал с семьёй, а Рома стал испытывать внутри уже более «громкие» и яркие ощущения. Ему
Эту «защиту» он строил с детства и почти привык к ней, но со временем внутри почему-то стало слишком тесно и шумно от собственных мыслей и ощущений. А Роме хотелось общаться, играть зимой в хоккей, летом в футбол с другим двором. Эти совместные игры, "кто лучше", иногда доходили до конфликтов двор-на-двор. После таких дружеских игр они долго обходили друг друга стороной, особенно когда те проиграли и срочно хотели отыграться. Но там было и интересней.
Там были первые ночные посиделки под гитару с девчонками.
Там были игры в войнушку по дворам и пригородным лесам.
Там были катания с горок зимой до полного окоченения и сосулеоблепления.
Там была Жизнь!
Но «броня» мешала ему жить этой жизнью. И вот в некий случайный день, в читальном зале, близлежащей библиотеки, ему попалась книга о каком-то самопознании, как узнавании самого себя, как умение слушать то, что творится внутри себя. Рома пробовал делать предложенные книгой практики самопознания. Ему было это очень интересно.
Первое упражнение предлагало выбрать некую точку на стене, и без отрыва смотреть на неё несколько минут. Обещалось, что тёмное и светлое начинает мерцать, и меняться местами в глазах.
На некоторое время это мерцание и наступающее глубокое спокойствие, и уверенность, ему нравились. Потом он стал привыкать, и стал делать следующее предложенное упражнение.
Предлагалось попробовать, как бы вслушаться в себя, в свои ощущения. Предлагалось вслушиваясь, начать учиться разделять ощущения на приятные и не очень, или совсем неприятные, и запоминая их. И он попробовал.
Это оказалось удивительным, но внутри у него обнаружился целый мир. Мир, живущий своей жизнью.
У Ромы получилось погрузиться своим вниманием ещё дальше внутрь некого бездонного пространства, просто постаравшись пойти глубже этого мельтешения игр ярких чувств.
Он был настойчив и целенаправлен, чуть больше, чем всегда.
Под поверхностью игр цвета и чувств было темно, но в глубине был Свет! Яркий источник света.
В принципе Рома и раньше помнил, как надумывал себе температуру, когда родители уделали больше внимания его младшему брату. Он давно заметил, что как только он заболевал простудой, все внимание было обращено к нему. Вот он и стал вспоминания как он себя чувствовал и ощущал, когда у него температура и болело горло, сам себе навязывал это, как будто он играет в болезнь. У Рома это получалось, а вот родители играли не очень интересно. Но главное своего он добивался. Даже сидя перед кабинетом врача, он усиленно «болел», а выйдя о врача он сразу «выздоравливал» и рвался на улицу играть с пацанами
Вот и с этим умением «всматриваться в себя» получалось у него также как и «вспоминать болезнь». Но он понимал теперь, что если слишком показательно «болеть», то лечат долго и гулять не дают и нужно учится «выздоравливать» тоже.
Благодатная поляна.
За озером в лесах летом Роман собирал грибы. Сам собирал, сам мыл, пока родители были на работе, и сам жарил. Сыроежки и бабки, скользкие опята и летние опята, мыл и жарил. Любил он жареные грибы. Наверное, от того, что раньше маленьким отец его брал за грибами и потом они вместе из жарили и ели. Отец всегда приговаривал – Грибы быстрая еда, съел – чуть не доглядел, а они сразу на выход!
В то лето начав чувствовать и ощущать ярче мир вокруг, он и наткнулся на эту очень светлую, солнечную поляну в глубине леса почти на берегу озера. Почему-то на ней сам собой утих азарт искать в густых кустах папоротников и под листьями пучки ещё и ещё грибы. Он присел на валёжину и сидел долго на тёплом и каком-то очень необыкновенно ласковом и теплом солнце. Сидеть и напитываться этим солнечным светом и теплом. Сидел долго, до тех пор, пока пацаны не стали свистеть ему из лесу «зовя» его домой.
Ему не хотелось уходить с этой солнечной поляны. Здесь он ощущал себя защищённым и под как будто под добрым присмотром.
Много позже он узнал, что такие места зовут благостными. А ещё много позже, когда заозёрный лес застроили микрорайонами, на месте поляны возвели красным кирпичом православный храм в стройных стрельчатых стенах с золотистыми маковками. Он знал почему храм возвели на этом благостном месте.
"Иди на свет!"
Аль-Газали.
< image l:href="#"/>А
мос
Окунь
– Бумммм!!!– и искры полетели перед глазами, а за ними и пузыри вверх пробулькали изо рта. Все поплыло от удара о бревно под водой. Испугавшись, в момент он собрался и дотянулся до края бревна, за которым и был прогал между брёвнами плота, куда он метил и не попал быстро поднырнув. Потянулся просунул голову между брёвнами, поднял рот над водой-Ааааххх!!!– жадно вдохнул и стараясь не сильно шуметь, стал жадно дышать. Дышал и слушал как над его головой по доскам плота пацаны с криками гонялись друг за другом.
Бассейн. Да какой там бассейн? Просто пара плотов, скреплённых по контуру брёвнами в подобие формы и размера обычного школьного бассейна. Бревна, конечно, были тщательно "до бела" обработаны и сверху обшиты доской, а бассейн закреплён у песчаного обрыва на берегу озера в близи городского пляжа, но это был просто плавающие плоты в озере.
Амос с пацанами в то лето каждый день ходили туда купаться, валяться в горячем песке, рыть "пещеры" в откосе берега и играть в догонялки в бассейне и главное под ним. Иногда целыми днями до изнеможения, гонялись они, друг за другом пытаясь ныряя и плавая догнать и пересалить другого.