Путь русского гангстера. Легенды лихих 90-х
Шрифт:
Приговор
Через полгода состоялось судебное заседание. Мне запросили было особый режим. Но моя адвокатша Евгения Григорьевна Пастернак билась за меня, как разъяренная тигрица (дай ей боги долголетия и здоровья!). Менты лично мне доказали участие только в двух кражах. На суде было множество дам, в основном тех, кто помогал сбывать краденые шмотки, девок молодых и смазливых. Плюс Малолетка, которая меня не дождалась и родила хрен знает от кого. Плюс приехавшая меня поддержать яркая орсовская манекенщица Лена Дениченко. Словом цветник, а не зал суда. Но все они меркли по сравнению с судьей. Величавая аристократичная женщина средних лет с красивым, надменным
Тем временем Шилов куражился на суде так, что достал всех, включая своего собственного адвоката.
– Подсудимый Шилов, расскажите, как вы совершили кражу из квартиры Волковых?
– В этот день, Ваша честь, я решил начать честную жизнь и устроиться на работу. Пошел на остановку трамвая… Но вы же знаете, как у нас ходит общественный транспорт…
– Шилов, мы здесь не для того, чтобы обсуждать работу общественного транспорта…
– Да, Ваша честь, но из-за того, что не пришел трамвай, я попал под дождь и вынужден был укрыться в подъезде. Там я захотел пить…
– Короче, подсудимый…
– Ни в одной квартире мне не открыли. Пришлось вскрыть первую попавшуюся… Зайдя в квартиру, мне подумалось, почему бы не сварить себе кофе?
– Хватит, Шилов, рассказывайте, как вы совершили кражу!
– Ваша честь, я и в мыслях не имел… Сел в кресло, закурил. Решил послушать музыку. И по подборке дисков понял, что попал в квартиру к возмутительным жлобам!
– Не смейте оскорблять потерпевших, подсудимый!
– Ваша честь, как культурный человек, я просто обязан был их обокрасть!
– Шилов, в деле написано, что вы музыкант. Почему не работаете по профессии?
– Работаю не по профессии, работаю по призванию…
Ну и все в таком духе…
Предавший нас Доктор был омерзителен и жалок. В одном из своих проникновенных спичей Подлый назвал его патологически жадным субъектом. Выяснилось, что краденые шмотки он умудрился продавать даже собственной жене.
Легкий ажиотаж вызвал в зале допрос хозяйки блат-хаты в частном секторе Ирки Черемухиной, у которой мы с Малолеткой проживали два с половиной года назад. Я заехал к ней после освобождения проездом из Москвы обратно в Новотроицк. И она рассказала мне, что Подлый познакомил ее с Доктором, а тот закинул ей пару чемоданов. Я, конечно, полюбопытствовал и обнаружил там детские ползунки. Ярости моей не было предела. Несостоявшаяся бандерша дала показания, что я выпытывал у нее адрес обокраденной квартиры, что бы вернуть детские вещи потерпевшим. И что я сильно ругал за эту кражу подсудимого Васильева (Доктора). Вокруг меня засиял романтический нимб. Пылкая манекенщица Дениченко спросила у Пастерначки: «Можно мне принести ему цветы?»
– Пусть колбасы лучше принесет, – обломал я ее лирический настрой.
Перед последним судебным заседанием Пастерначка шепнула: «Тамара Петровна спрашивает, если даст тебе четыре года, ты доволен будешь?»
– Да, нормально, – недолго думая, согласился я.
В оконцовке Малолетке и трем девкам-скупщицам – условно, Шилову шесть, Доктору-Иуде пять, а мне четыре.
Тяжело было получить новый срок за раньшие «работы», но я был доволен уже тем, что не дали реальный срок Малолетке. Хоть она и не дождалась меня, думая, что мне сидеть все пять лет по предыдущему приговору, но я не простил бы себе ее заключения. К слову сказать, этот процесс опроверг популярную среди братвы поговорку
Лом в дипломате.
…этим эпизодом закономерно завершилась история преступной группы, которая за короткий срок сумела обворовать более двадцати квартир в областном центре. Началась она в Новотроицке, куда, заработав очередную судимость за кражу, был направлен отбывать наказание москвич М. Шаститко. Отбыв срок, замочных дел мастер решил дать гастроли в наших местах… Преступники имели орудия взлома… спускались по веревке с балкона на балкон…
P.S. Года за два до освобождения меня неожиданно вызвали в школу колонии: «Тебя ждут в четырнадцатом кабинете». Я недоумевал: что бы это значило? В кабинете, вальяжно, заложив ногу за ногу, сидела Тамара Петровна Исаева. Оказывается в лагере проходили суды на условно-досрочное освобождение.
– Здравствуйте, Тамара Петровна, – расшаркался я.
– Здравствуй, здравствуй, ну как ты здесь?
– Все в порядке, благодарю Вас. Ушел в большой спорт, Тамара Петровна…
– На поселение хочешь уехать?
– Нет, спасибо мне и здесь хорошо… Вообще, Тамара Петровна, я даже доволен, что этот судебный процесс состоялся, ведь иначе я бы никогда не увидел Вас…
– Прекрати, – Исаева строго постучала кончиком авторучки по столу, но ее величавое лицо тронула сладострастная улыбка… Мы тепло попрощались и несколько ночей я не мог уснуть, вспоминая ее соблазнительные ляжки и бесстыжий взгляд.
Восьмерка
Так я оказался в лагере строгого режима ИТУ № 8. Зона оказалась черной, в отличии от красной «тройки». Однако здесь у меня не получилось воплотить в жизнь свою «теорию выживания».
В самом начале срока я поколотил бригадира-казаха, который пытался требовать с меня выполнения нормы выработки. Какую-то резину, черт бы ее побрал, я должен был резать. Меня потащили в кандей. На вахте спрашивают: «Куда пойдешь?» Я говорю: «К блатным». День сидим, два… Я почувствовал скрытое недовольство отрицаловки: «Зачем его сюда посадили? На его место мог бы игровой придти». Заядлый шпилевой [3] Сват брякнул: «Зачем к блатным шел, если под интерес не играешь?».
3
Шпилевой – профессиональный карточный игрок.
– Я в карты не играю. А в теннис – пожалуйста. Могу в города сыграть.
Бродяги азартные, если под интерес, то хоть во что, хоть в домино или кто дальше плюнет. Главное – интерес и кураж! Начали играть. Я против всей камеры. Маленьким хитростям этой интеллектуальной игры меня обучил отец. Главное, знать как можно больше городов на А. Я босоте называю Ахмадабад, Антананариву, Аддис-Абеба. Они мне Адамовка, Аккермановка, Абдулино – какие-то поселки местные. Короче, всех семерых прибил, по пять рублей каждого.