Путь Сашки. Книга вторая
Шрифт:
– У тебя тоже клеймо?
– Да, - обреченно ответила девочка.
– А теперь правду, зачем бежали?
– А зачем рабы бегут?
– неожиданно зло ответила она.
– А не боялись, что поймают и посадят всех на кол?
Дети притихли.
– Так из-за чего бежали?
– Барону я пригляделась. Еще год с лишним назад.
– Ну и что? Обычное женское дело.
Девочка молчала, а ее брат выпалил:
– Ага, а потом на заднем дворе замка свежая могила. Ни одна от него не вернулась!
– А если бы барон… как его? Ну?
Дети молчали.
– Боитесь, что барону верну? Нужно больно связываться из-за пары серебрянок. Искать замок, везти вас, а потом ждать, когда барон захочет милостиво бросить пару
Дети напряглись. Сейчас побегут, решил Хитрец.
– Только зачем мне это? Я по мелочам не работаю. Бежать хотите? Ну-ну. Одного догонит нож в спину. А второго? Кто быстрее бегает, не знаю. Второй, может, и убежит. Только кто из вас будет первым, а кто вторым? Значит, так. Сдавать я вас не собираюсь. Хлопотное это дело. Но что делать дальше? Зарезать или пригодитесь? Сами то, что думаете?
– Дяденька, не надо… Я еще ни с кем не была… Только не убивайте…
– За дурака меня держишь?
– Дяденька…
– Чтобы в первую же ночь сама или твой братец мне горло перерезал? Есть у меня такие опасения. Вот почему и думаю, что, может, для моего спокойствия, вас лучше зарезать. Или не стоит? Не будь меня здесь, что вы делали бы? Как думали жить? Говорите.
– Еды осталось много. Если все собрать, то на год или два нам хватит. А по весне можно еще овощей посадить.
– Дети вы малые ещё. Да любой, кто сюда придет, у вас всё и отберет. Или убьет. А если снова солдаты нагрянут, то быть вам снова в рабских ошейниках. Если на кол не посадят. Или дикари из леса налетят. Слышали о них?
Дети испуганно покачали головами.
– Не бойтесь, оставлю вас здесь с собой. Если удастся, постараюсь защитить. А спать… спать будете в другом доме. Согласны?
Дети закивали головами.
– Признавайтесь, что делали в амбаре?
– Мы… овощей наворовали. А как вы узнали?
– Будете послушными, поучу разному, что в жизни пригодится. Но запомните: мое слово закон. Чуть что драть буду нещадно, дурь выбивать. И не сметь дуться!
В конечном итоге, по здравому размышлению, с этими двумя хоть и хлопотнее, но выжить будет легче. Хитрец, оставив их в живых, не был таким уж гуманистом. Скольких людей у себя в Гендоване он убил сам или приказал убить своим подручным! И мужчин и женщин и детей. Этих двоих взял отнюдь не из жалости. Одному трудно. А эти, если что, могут и посторожить, проследить за кем-нибудь. За теми же старателями. Ведь вернутся к зиме трое выживших? Должны вернуться. Нет, одному здесь быть неповадно. А этих он выдрессирует. А девчонка со временем сама к нему ляжет. И бояться, что ночью зарежет, уже не придется. Надо только терпеливо подождать. А он ждать умеет.
С тех пор незаметно промелькнуло три с лишним месяца. Отношения Хитреца с детьми давно наладились и, хотя он по-прежнему предпочитал спать в одиночку в своей лачуге, уже не опасался повернуться спиной к своим попутчикам. Девчонка, правда, еще немного дичилась, справедливо опасаясь будущего их сближения, зато мальчишка относился к Хитрецу как к родному или почти как к родному. Несколько раз, когда Хитрецу пришлось его выдрать гибкой хворостиной, немного охлаждали их взаимоотношения, но через день-другой всё восстанавливалось. Хитрец теперь не очень опасался подставлять под нож мальчишке свою голову, которую регулярно брил два раза в седьмицу. Он помнил слова старателей о бродящих где-то неподалеку в южных лесах лесных дикарях, срезающих кожу головы вместе с волосами. Тех, кто был тщательно выбрит, дикари трогать брезговали. Хитрец и мальчишку также регулярно брил. Предложил выбрить голову и Ялине, но та только фыркнула и наотрез отказалась. Хитрец не стал настаивать. Ведь девчонка ему больше нравилась с этими красивыми черными волосами, чем наголо выбритая.
Две седьмицы назад он посчитал, что время приближается к моменту нового
На ветвях кустов уже появились молодые побеги листьев. Через две-три седьмицы можно было начать их сбор. Но Хитрец помнил и про трех старателей и про отряд, вырезавший их группу несколько месяцев тому назад. Он ведь тоже должен вернуться к началу сезона сбора листьев. Тут важно найти нужное время, когда листья уже немного подрастут, но солдаты за ними еще не появятся. А еще могли появиться и солдаты из Лакаска. Те самые, что схватили местных жителей. Поэтому Хитрец с недавних пор переселился в схрон, устроенный им в полукилометре от поселка. Не очень удобно, зато безопасней.
Ялина больше занималась домашним хозяйством, поэтому основные обязанности по наблюдению за окружающей местностью, в первую очередь за дорогой, что шла с развилки, он возложил на Эрника. Опасное это дело, конечно, но Хитрец был рад, что Ялина меньше рисковала. Девчонке пора бы перестать дичится, а без брата она будет чувствовать себя одинокой и кто, кроме него, Хитреца, ее пожалеет?
Через две седьмицы Эрник, запыхавшись, прибежал в поселок.
– Люди! На возвышенности чужие люди!
– Много? Сколько их?
– Несколько человек.
– Солдаты?
– Нет, не похоже.
Ну вот, и старатели пожаловали. Как раз подгадали к началу сбора. Теперь надо подготовиться к встрече. Он один, тех несколько. Расклад неудачный. Лишний он окажется. Зато, если он будет не один, трогать поостерегутся. Но Эрника и Ялину всерьез не воспримут. Захотят его пустить под нож и их туда же за компанию. Слишком малы и слабы. Будь у мальчишки арбалет, расклад бы изменился. Хитрец вспомнил летний случай в Гендоване, когда они грабили баронский дом. Там, у того мальчишки, Сашки, оказался арбалет, который их и спас. И Сашка был только на год старше Эрника. Но где здесь найти арбалет? Придется исхитриться, недаром его прозвали Хитрецом. Эрника и Ялину надо переодеть так, чтобы издали не заподозрили в них детей. Люди небольшого роста, такие часто встречаются. Посадить их где-нибудь вдалеке, но чтобы были видны. Вот тогда можно и со старателями поговорить.
Хитрец так и сделал. На следующий день ближе к полудню он подошел к району пещер. Его заметили еще издалека. Да, действительно, старые знакомцы, три старателя, уцелевшие после резни солдатами. Встретили настороженно и весьма недоброжелательно. Это читалось на угрюмых лицах старателей, двое из которых держали руки на рукоятях мечей, а третий поигрывал большим ножом, скорее, кинжалом.
Хитрец, не доходя десяток шагов до своих бывших приятелей, повернулся влево и махнул рукой. Из-за вершины соседней возвышенности появились две фигуры странной формы, чуть постояли, а затем почти скрылись, лишь две головы говорили об их присутствии. Старатели их заметили, и радости им это не принесло.
– Здорово, приятели! Я рад, что вы выжили. Что такие хмурые?
– Ты тоже выжил. И как тебе это удалось? И нас не предупредил о солдатах.
– А откуда мне про них было знать?
– Ты же вещие сны видишь. Про первый отряд прознал, а про этот почему-то нет. Странно. И выжил.
– То, что я спас ваши задницы в тот первый раз, вы уже забыли. Если бы не я, со всеми тогда покончили бы. Я что, пророк? Мне что, вещие сны постоянно снятся? Так какие предъявы ко мне? Странно, что я выжил? Так и вы странно выжили. А двое из вас и вовсе проворонили солдат. Проспали что ли? Зря хмуритесь, я же не хмурюсь. А должен был после всего, что произошло. За листьями наведались?
– переменил Хитрец тему разговора.
– Со дня на день можно собирать. Листьев на всех хватит. На четверых делить не сложно.