Путь селекционера
Шрифт:
Тут меня опять пробрало. Я огляделся, и напала слабость такая, что я тут же на ступеньку и сел. Я смотрел на гигантские дома, стремительные капли с собра размером, небо – и всё это построено вот этими вот… Они даже языку меня обучили, причём сами они – идиоты. Как они не смогли меня вычислить? Я вспомнил разговор про остановку войны на моей родной планете. Почитал по У. И. В., универсальное исчисление времени… Пришлось ещё прочитать и про их устройство… Тогда я понял одно: два стандартных года на фрейме – это около ста лет у меня дома. Я все ещё мог что-то сделать, пусть шансы и были малы.
Потом я взглянул
Первым делом я прочитал памятку туристу из Низшего Мира: неловко будет, если меня сцапают на мелочи. Я научился пользоваться их деньгами, понял, что эти капли – машины, оказывается, вроде наших броневиков, но не на гусеницах и не на колёсах, а на чертовщине. Наконец я отстал от этого на удивление проинформированного камня, который, кстати, оказался тоже не камнем, а «терминалом». Я перешёл улицу с остальными, постоянно разглядывая их: одеты как-то странно, легко, и ткань странная. Такой ни у одного короля не будет. А самое главное, цвет кожи у всех был разный. Похоже, они сюда прилетали с разных планет. Одни были рыжеватые, вторые чёрные как смоль, третьи вообще переливались. Посмотрел я тогда на свои голубоватые с зелёным руки и подумал: «Вот повезло, что у Декстера того похожий цвет был. Может, он потому ко мне и полетел? Думал, что привыкать не придётся». Но как бы цветами местные ни отличались, у всех, как будто нарочно, – две руки, две ноги, голова. И то хлеб!..
Внезапно так захотелось есть! Оглядевшись, я увидел такой же камень: они тут вообще много где были разбросаны. Я подошёл к терминалу спросить, где здесь корчма ближайшая, на что получил ответ: «Кафе в ста метрах от вас». Знал бы я, что такое эти метры! А ещё тот терминал поправил меня: «Для более комфортного пребывания на фрейме убедительно просим вас, вместо слова „корчма“ использовать слово „бистро“, благодарим за понимание и желаем приятного аппетита!» Ишь чего! Как хочу, так и называю.
Дорогу он всё-таки указал, и пошёл я в харчевню, по дороге удивляясь практически всему: земля была ровная, словно на неё что-то тяжёлое и плоское упало, а деревья росли только в клетках…
Я вошёл в… бистро и ахнул: всё чистенько, всё тоже из металла, цвета пёстрые, где-то музыка играет, ни одного пьяницы не видно, не то что свиньи или курицы. Когда я присел за стол, подошла девушка и спросила, чего хочу. Я вежливо попросил жареного мяса с хлебом и браги, на что та смущённо улыбнулась, сказала: «Хорошо» и удалилась.
На столе лежали салфетки. Взял одну, поискал по карманам карандаш, но не нашёл. Пока еду готовили, я разглядывал других посетителей. Сзади меня сидел одноглазый мужчина, напряжённо говоривший с какой-то коробочкой, а спереди, насколько я мог судить, – девушка. Она с интересом рассматривала то ли меня, то ли того мужика, а я исподлобья следил за ней. Видок у неё был дикий – вся в чёрном, волосы короткие, всё лицо в каких-то украшениях. Я таких в городе видел, но тут всё было без меры.
Она вроде заметила, что я на неё смотрю, и странно кивнула. Я тоже кивнул. Юродивая – не юродивая,
– Не пугайся, я сразу поняла, что ты с мира, – засмеялась она.
– Как узнала?
– По заказу. Поверь, «мясо, хлеб и брагу» местные не попросят. Бери «Мясницкий нож» и «Подросток-алкоголик», это если по-гурмански.
– Зачем мне нож и алкоголик? Тем более подросток.
– Это названия блюд такие. Мясо, хлеб и брага.
Девушка опять залилась смехом, это меня немного разозлило, но вида я старался не подавать.
– Да не обижайся! Я тоже с планеты, давно уже сюда прилетела, поначалу такая же была.
Что она от меня хочет? Да и что я вообще здесь делаю? Надо бы с мыслями собраться, думать, что дальше, а тут эта прилипла.
– Так как тебя зовут, красавчик?
– Декстер.
– А я Надья. Ты с войны же?
– Как поняла?
– А всем воякам такую одежду выдают. И не только её… Купишь чего выпить?
Я пожал плечами. Буду знать, что говорить. Да и друзьями обзаводиться надо, а эта хоть чем-то на меня похожа. Ну, или на Кломку…
– Чего тебе?
– Сидра. – Она поцеловала меня в щёку и закинула одну ногу на колени.
У меня отвисла челюсть, и секунду я так и просидел.
– Давай, сама закажу, – опять хохотнула она.
Я передал деньги и слегка улыбнулся. Стоило мне это сделать, как Надья уставилась в мой рот и разве что в ладоши от восторга не захлопала.
– Ты чего? – с опаской спросил я.
– У тебя зубы такие! Сам делал?!
– Да не, мама с папой постарались, а чего?
– А, так это натуральные… Ты бы цвет подобрал – на фреймах это первым делом.
Пыл Надьи заметно поуменьшился, а я, закрыв рот, облизал зубы. И чего ей мои зубы не понравились? Обычные, с желтизной, как у всех. Кривоватые, может.
Мы так сидели дальше, я выпил, поел, а она всё говорила о своём, глядя на меня зрачками-треугольниками. Потом спросила, есть ли у меня здесь дом. Я ответил, что нет. Тогда она потащила меня к себе, а я и не против: ночевать всё равно где-то надо.
Наверное, я мог бы описывать буквально каждую вещь, что видел, и подумать только – некоторые дома у них и правда до неба, а небо, как сказала Надья, искусственное! Люди были похожи на зверей, девки с грудями навыкате стояли прямо вдоль дороги, и каждая манила к себе. Правда, если верить рассказам старших, то и у нас такое в городах бывало.
Мы прошли переулками – но везде чисто и светло, хотя сразу видно – и здесь бедняки ошиваются. Они уже не манили, а просили, протягивая руки. Впрочем, чёрт их знает, кто тут бедный.
– Чего это они? – спросил я у Надьи, когда мы вышли из переулка.
– А, эти тоже с низших планет. Да тут вообще, нам особо работы нет. Это отслужившим хорошо: им паспорта дают, могут в полицию идти или ещё куда… Но на Фрейме работы мало.. Тебе паспорт-то выдали?
– Выдали. – Я на мгновение замялся, а потом спросил, чтобы поддержать разговор: – А если не в полицию, то куда?