Путь Скорпиона III
Шрифт:
— Я уважаю женщину, даже если лихорадка смутила ее разум, а язык выплевывает злые слова.
Амира вся напряглась, а он тем временем дал безмолвную команду и один мужчина забрал ее у него с рук и понес к одному из лежавших ящеров. Амира почувствовала, как ее высоко поднимают и сажают в седло, затем ей дали бурдюк с водой. Остальные мужчины подошли к своим ящерам и взлетели в седла. С недовольным ворчанием животные поднялись.
Предводитель вернулся к своему верховому животному и одним элегантным движением взлетел на ящера. У того была белая шерсть и почти такое же высокомерное выражение на морде, как и во взгляде его всадника. Амира не сомневалась, что и лицо его выражало высокомерие.
Ее ящер скачком поднялся. Амиру сначала резко качнуло назад, потом вперед и снова отбросило назад. Она чуть было не вылетела из седла. Один из мужчин взял поводья ее животного, а сам устроился на другом ящере.
— Держись крепче, — предводитель повернулся к ней, и снова в его синих глазах можно было различить насмешливые искорки.
Амиру это разозлило, — Куда вы меня везете? — прохрипела она.
— В безопасное место, — услышала она ответ и его ящер мгновенно взлетел, а за ним последовали и остальные. Амира вцепилась в набалдашник и пригнулась практически к спине ящера.
Ближе к вечеру их летучий караван сделал остановку позади песочной дюны, вытянувшейся в форме серпа, всадники спешились. Картины перед воспаленными горящими глазами Амиры расплывались. В полубессознательном состоянии она выпала из седла.
Предводитель воинов осторожно опустил ее на одеяло и отдал какие-то приказания. Амира не открывала глаз. Ей было очень плохо, в теле будто горел огонь, зубы стучали.
Голос предводителя стал громче. Подошел второй мужчина, он осторожно приподнял ей ткань закрывающие ее рот и Амира почувствовала на своих губах что-то прохладное и кислое, на вкус напоминающее густое молоко с солоноватым жиром. Она содрогнулась от тошноты и попыталась сопротивляться.
— Сначала выдохни, потом пей, — услышала она голос предводителя, подняла голову и посмотрела прямо в его глаза. По его глазам она могла понять, что он улыбается.
Он накрыл ее толстым шерстяным одеялом. Она хотела сбросить с себя одеяло, потому что на лбу выступил пот, но в тот же момент ее затрясло от озноба. Издалека доносились голоса мужчин они тихо разговаривали между собой, Амира решила никогда больше не двигаться и не обращала внимания на жар в своем теле.
Наступающая ночь принесет прохладу. Амира свернулась клубочком, стараясь уснуть, но сквозь ее сознание пробился запах гари. Мужчины развели маленький костер, чтобы сесть вокруг него кругом и приготовить еду. Амира наблюдала, как один из банды подошел к ней и поставил перед ней чашу.
Чай пробудил в ней жизнь. Она осторожно отодвинула ткань с рта и жадно выпила его и попросила налить второй. Другой воин принес ей миску с пшенной кашей, в которую была воткнута деревянная ложка. Потом все сели к костру, перестав заботиться о ней. Сначала она не хотела прикасаться к каше, но одумалась.
Больше к ней не подходили и Амира повернулась набок оставаясь так лежать, сквозь ресницы наблюдая за мужчинами. Лица у всех по-прежнему были закрыты. Она предположила, что, вероятно, они выглядят ужасно и поэтому не осмеливаются показывать свои лица даже врагам и пленникам. Желудок у нее скручивало от голода, мучила тошнота. Она не ожидала, что ей дадут поесть. Эти мужчины были высокомерными и бессердечными, а она всего лишь женщина.
Мысли о нем беспокоили Амиру. Теперь, чувствуя себя лучше, она вспомнила, почему вообще находится здесь. Ее судьба находилась в его руках. Она не была уверена, что все окончится хорошо. Ее конечно удивляло, что они не содрали ткань с ее лица и не домогались. Они вели себя вежливо даже напоили и накормили ее, а главное, что и вопросов не задавали. А может ждут, когда она выздоровеет?
Она перевернулась на спину, окутанная милосердным туманом, уносившим от нее боль. Несколько раз до ее слуха долетали тихие голоса, но они были далекими и неясными, словно голоса неживых существ. Порой она крепко засыпала, затем снова приходила в сознание и радовалась, когда ей давали пить и чувствовала, что где-то в глубине возрождаются силы, которым нужно только время, чтобы накопиться.
Амира медленно пробуждалась, щурясь от яркого слепящего солнца. Внезапно перед ней выросла, закрывая собой небо и солнце — тень. Она не могла видеть кто это и приложив руку к глазам взглянула.
— Я вижу, что твоя боль отлетела, как клубы песка над дюнами, — заметил он.
— Да, благодаря вам, — произнесла она тихо. — Вы очень добры ко мне. Вот только спрашиваю себя, зачем держать меня в плену. Я ведь не сделала никому ничего плохого и не намереваюсь вмешиваться в вашу жизнь, хотя многое кажется мне чужим и странным. Я благодарна за проявленное ко мне гостеприимство и заботу, благодарю вас, что вы спасли меня.
Он молчал и лишь слегка наклонил голову.
Она нервно переплела пальцы.
Он протянул ей руку.
— Тебе стоит уединиться, вскоре мы снова отправимся в путь.
— А куда вы направляетесь? — Амира поднялась с его помощью ощутив его крепкую, горячую руку. И на мгновение сердце у нее замерло, она смущенно опустила глаза.
— В Андонезию, — ответил он. — Пойдем, давай пройдемся по пустыне.
Предводитель пустынников медленно ступал рядом с ней. Они недалеко отошли от лагеря, когда он остановился между двух дюн.
— Там можешь уединиться.
Амира смущенная до предела зашла за песчаную дюну, через некоторое время она все еще смущенная вернулась.
— Хотелось бы умыться.
— Здесь нет воды, но к вечеру мы прибудем туда, где она будет, и ты сможешь искупаться.
— Еще долго мы будем продолжать путь до города?
— Через двое суток прибудем.
— А почему вы не летите на ящерах? Это же сократило бы путешествие.
— Мы делаем обход по земле, — сухо ответил он.
«Наверно они что-то ищут», — подумала Амира, но вопрос задала совершенно другой, когда они возвращались обратно к отряду.
— Вы никогда не боялись, оставаясь в пустыне совсем один?
— У меня нет страха перед пустыней, только очень большое уважение, — ответил он и от близкого расстояния их пальцы соприкоснулись. Прикосновение было мимолетным, но Амира почувствовала трепетание, как от стаи пролетевших птиц.
— А я боюсь пустыни, — честно призналась Амира.
— Кого гонит страх, тот совершает ошибку, — мягко возразил мужчина, — а ошибку совершают в пустыне только однажды, потому что на вторую шанса уже нет. — Он задумчиво посмотрел на нее. — Большинство боятся ее и смотрят на нее, как на врага. Нужно любить ее, чтобы распознать ее сердце. Здесь мой дом.