Путь служанки
Шрифт:
– Неужели это из-за того, что императору не понравились ее туфли?
– Как же так? – прикрыв алые уста рукой, удивленно спросила Лу Ваньвань. – Эти лотосовые шаги такие необычные, как же это могло не понравиться?
– Мы с тобой только-только оказались во дворце, откуда нам знать о вкусах императора? – понизив голос, возразила Налань Чуньсюэ. – Но та молоденькая служанка, она-то как узнала?
– Ты говоришь о той красивой девушке из сада?
– Она ведь новенькая, тоже первый раз во дворце. Уж если нам невдомек, откуда же ей знать?
– И то верно, – согласилась
Но что, если эта юная служанка все-таки что-то знала?
Если это так, то получается, что Уя Циндай не ногу, а жизнь свою отдала в ее руки, и теперь та девушка может распоряжаться ее судьбой как захочет!
От этой мысли у Налань Чуньсюэ все внутри похолодело, и она пробормотала:
– Кстати, а как там эту служанку звали?
– Инло.
– Что такое? – спросила Вэй Инло, оторвавшись от своего занятия, и повернулась к Цзисян.
Цзисян хотела что-то сказать, но промолчала, двери вышивальной мастерской со скрипом открылись, и вошел евнух в темной одежде. Едва увидев его, девушка поспешно склонилась над своей вышивкой.
– Управляющий У, – поприветствовала евнуха матушка Чжан [31] , наставница, ответственная за обучение новеньких шитью и вышиванию.
31
Матушками называли старших служанок-наставниц, они намного старше и опытнее тетушек, а круг их прав и возможностей гораздо шире. Как правило, матушки были уже пожилого возраста.
У Шулай махнул рукой, прерывая изъявления почтения:
– Я пришел посмотреть на новых служанок.
Матушка Чжан почтительно последовала за ним.
– Кхэ! – неожиданно кашлянул У Шулай.
Звук был тихим, но у нескольких служанок дрогнула иголка в руке. Почти сразу же они вернулись к работе, но движения стали намного быстрее, девушки надеялись, что У Шулай похвалит их мастерство.
И только Вэй Инло размеренно продолжала свою работу.
– Всегда найдется хотя бы одна серьезная, – сказал У Шулай. Он остановился возле Вэй Инло и сложил руки за спиной. Довольно покачав головой, он подошел к Цзисян.
– А есть и такие, за которыми глаз да глаз нужен.
Цзисян так перепугалась, что ее маленькое личико покраснело, на улице было нежарко, но волосы на висках у девушки взмокли. Стиснув зубы, она торопливо взялась за иглу, но уколола палец. Тихо пискнув от боли, сунула палец в рот.
У Шулай снова покачал головой и двинулся дальше. Как только он ушел, Цзисян замерла, опустив голову.
– Что случилось? – спросила Вэй Инло. Она наклонилась, чтобы посмотреть
Вышивка была сделана наполовину, само качество оставляло желать лучшего, но это была не совсем вина Цзисян. На ее правой руке потопталась Уя Циндай. Рану хоть и обработали, но рука почернела и распухла, нормально отдохнуть девушке никто не дал, и она работала через боль.
Сейчас на ткани виднелось красное пятно. То ли кровь из проколотого пальца, то ли открылась рана на руке.
Как бы то ни было, вышивка была испорчена.
– Как… как же быть? – всхлипнула Цзисян и попыталась стереть пятно рукой.
– Цзисян, не надо, – попыталась остановить ее Вэй Инло, но было поздно. Едва заметный раньше, теперь кровавый след расползся по ткани и стал виден.
Рядом с ними сидели Цзиньсю и Линлун. Цзиньсю, как всегда, не смогла удержаться от колкости:
– Служанка должна быть умной и сообразительной, а ты такая дурочка, что рано или поздно тебя все равно вышвырнут из дворца, так что не трать зря силы!
Линлун, землячка Цзисян, попыталась выразить сочувствие, состроила участливое лицо.
– Очень жаль.
– Линлун! – по-детски воскликнула Цзисян, глаза ее покраснели, голос сорвался. – Мы же вместе выросли, помоги мне что-нибудь придумать, пожалуйста.
Однако в минуту опасности Линлун предпочла забыть о прошлом и сразу же отказалась:
– Я-то тут как помогу, да и моя вышивка еще не закончена!
Цзисян огляделась. В мастерской стоял стол из сандалового дерева, на нем расположилась медная курильница с вырезанными на ней животными, в которой уже наполовину сгорела палочка благовоний [32] . Когда она догорит до конца, время, которое было дано на вышивку, истечет.
32
Время полного горения такой палочки составляет примерно тридцать минут.
– Как же быть? – запричитала Цзисян, начиная плакать. Тут она почувствовала, что руки ее пусты. Вэй Инло забрала ее пяльцы и всучила ей свои.
– Ты? – Цзисян была потрясена.
– Вытри глаза, – не отрываясь от работы, практически приказала Вэй Инло. Поменяв вышивки, она уже корпела над новой. – Нет нужды заставлять матушку Чжан смотреть на твои слезы.
Всё произошло так быстро, что увидеть эту аферу успели лишь немногие. Цзисян, Цзиньсю и Линлун обменялись растерянными взглядами. Наконец Линлун прошептала:
– С ума сошла? Там должен быть вышит золотой карп. А с таким пятном его уже никак не спасти! Прошла уже половина времени, ты не успеешь сделать всё заново!
Вэй Инло прищурилась, глядя на вышивку и что-то прикидывая, потом вновь заработала иглой. Она улыбнулась Цзисян.
– Не хватает еще пары стежков на пионе. Поможешь мне его закончить?
– Инло, ты хорошо подумала? – не унималась Линлун.
Не дожидаясь, пока Вэй Инло ответит, Цзиньсю засмеялась:
– А тебе не всё равно? Не выпендривайся!