Путь тени

Уикс Брент

— Я понятия не имею, как так вышло, что я выпрыгнул из окна, — сказал Кайлар. — И ничего не затеваю.

— Славно, что я не пустил тебя к Роту? — спросил Дарзо со своей проклятой ухмылкой.

Кайлар даже злиться больше не мог. В нем царила одна пустота.

— А что бы изменилось? Я предпочел бы умереть в схватке с ним, а не с вами.

Он убрал меч в ножны.

— Ты воспользовался ядом кобры, угадал? — смеясь, спросил Дарзо — Конечно. Я так и думал — Он отсалютовал ученику, тоже вернул меч в ножны, потом вдруг тяжело опустился на пол и, чтобы не упасть,

схватился за перекладину. — А мне всегда было любопытно, что чувствуют отравленные им люди. — Он прижал руку к порезу на груди. Кайлар думал, что лишь слегка задел его, но из раны Дарзо до сих пор текла кровь.

— Мастер!

Кайлар бросился к учителю, чтобы поддержать его, когда того чуть повело в сторону.

Бледный как смерть, Блинт усмехнулся.

— Я долгое время вообще не думал о гибели. Оказывается, умирать не так уж и страшно. Но и приятного в этом мало. Кайлар, пообещай мне кое-что.

— Что угодно.

— Позаботься о моей крошке. Спаси ее. Мамочка К. наверняка знает, где ее держат.

— Не могу, — ответил Кайлар. — Хотел бы, да не могу.

Он повернул голову и вырвал из шеи дротик Дарзо. Ему казалось, что острую боль вызвал удар о пол, но чуть погодя сообразил, что произошло. Дротик тоже был отравлен. Кайлар умирал.

Дарзо засмеялся.

— Как метко! Вытащи-ка меня из этого тоннеля. Серой я и сам скоро завоняю.

Кайлар с трудом выволок мастера наружу, усадил его на дорожке и, совершенно без сил, сел напротив.

Возможно, дротик был намазан ядом королевской змеи и болиголовом, подумал он.

— А эту девушку, Элену, ты в самом деле любишь?

— Да, — ответил Кайлар. Он сожалел лишь об этом. Следовало прожить свою жизнь иначе, достойнее и порядочнее.

— Я уже должен был умереть, — сказал Дарзо.

— Нож побывал в реке.

У Кайлара закружилась голова. «От яда?» — задумался он.

Дарзо попытался рассмеяться, но его взгляд наполнился тоской.

— Джорсин сказал: «Шесть ка'кари предназначаются шести ангелам света, а седьмой — ночному дозорному». Черный выбрал тебя, Кайлар. Ты теперь ночной ангел. Дай этим жалким, неблагодарным людишкам нечто особенное. Подари им надежду. Это тебе задание от мастера: убей Рота. Ради нашего города. Ради моей дочери. Ради меня. — Его пальцы отчаянно впились в руку Кайлара. — Прости меня, сынок. Прости за все. Когда-нибудь ты, не исключено, сможешь это сделать…

Его глаза заволакивало туманной дымкой, и он был вынужден сделать над собой усилие, чтобы они не закрылись и чтобы оставаться в сознании.

Кайлар ничего не мог понять. Дарзо прекрасно знал, что и его ученику суждено умереть.

— Я вас прощаю, — сказал Кайлар. — Давайте считать, что мы умираем не по вине друг друга.

Глаза Дарзо внезапно озарились, будто, невзирая на яд в крови, ожили. Он улыбнулся.

— На дротике… не было отравы… Письмо…

Дарзо умер на полувздохе, не сводя взгляда с Кайлара. Его тело содрогнулось и застыло.

Кайлар закрыл мастеру глаза. Пустота у него внутри увеличилась до невозможных размеров, где-то во тьме, посреди горла, застрял дикий

вопль. Он поднялся на одеревенелых ногах, отпуская труп. Тот, ударяясь головой, упал в неестественной позе на обитую металлом дорожку. И замер. Подобно любому другому мертвецу. При жизни каждый человек уникален. А после смерти всякий превращается в кусок мяса. Дарзо не был исключением.

Кайлар онемевшими пальцами достал из нагрудного кармана мастера письмо, свое наследство. Карман располагался прямо под тем местом, куда вошел клинок ножа.

Бумага пропиталась кровью. Слова размыло. Какие бы извинения ни желал принести Дарзо, что бы ни пытался объяснить, какой подарок ни мечтал подарить Кайлару — все исчезло вместе с мокрушником. Кайлар остался один.

Упав на колени, он почувствовал себя слабым и несчастным, сгреб тело мастера в объятия и долго-долго плакал.

61

Кайлар брел по улицам к одному из своих домов-укрытий. Занимался рассвет. Прежде чем уйти, он соорудил пирамиду из камней над телом Дарзо, которое так и осталось на северном выступе острова Бос. Поблизости не было ни души. Украв с причала лодку, но не в силах грести, Кайлар приплыл в Крольчатник по течению.

И вышел у той самой мастерской, в которой прикончил Крыса. Вокруг никого не было, на земле еще властвовала ночь. Мрак и безлюдье — лучшие друзья убийцы. Кайлар задумался о том, до сих пор ли Крыс прикован камнем ко дну, и о том, не смотрит ли его неупокоенный дух на маленькую Кайларову лодку, не опаляет ли ее ненавистью и злобой, некогда жившими в молодом сердце Крыса.

Утро как нельзя лучше подходило для одиноких размышлений. Машинально сняв с двери ловушки, Кайлар ввалил внутрь. Блинт все верно говорил. Пытаться убрать Рота прошлой ночью было равносильно самоубийству. Кайлар настолько вымотался, что не одолел бы и одного майстера.

Умереть за освобождение мира от Рота Урсуула он согласился бы с радостью, а пропадать ни за что ни про что отнюдь не желал. Заперев дверь на замок, он было сделал шаг внутрь, но приостановился, повернулся, закрыл, открыл и снова закрыл каждый из трех замков.

— В память о вас, мастер.

Налив в таз воды из кувшина и взяв мыло, Кайлар принялся тщательно смывать с рук кровь учителя. Его лицо, отражавшееся в зеркале, было спокойным, почти равнодушным. Немного крови осталось на ручке кувшина. Небольшая полосочка, отпечаток испачканного пальца.

Кайлар схватил кувшин и швырнул в зеркало. И то и другое разбились, обрушились водопадом брызг и зеркально-фарфоровых осколков на пол, на одежду Кайлара, попадая даже ему в лицо.

Он рухнул на колени и снова зарыдал. Чуть погодя доплелся до кровати, лег и уснул, а проснулся таким бодрым, каким не имел права быть. Помылся, принялся бриться перед большим зеркальным осколком и поймал себя на том, что улыбается.

«Блинт вообще не хотел меня убивать, но все же не удержался и всадил мне в шею дротик, — подумалось ему. — Чтобы показать, что он мог меня прикончить. Старый негодник. По-настоящему старый…»