Путь Тьмы

Sleepy Xoma

Краска на щеках советницы стала гуще.

— Все ли готово к моей речи? — перевел император тему разговора.

— Да, владыка. Люди начинают собираться.

— Хорошо, тогда идем.

Центральная площадь города раскинулась перед самим дворцом, за третьим кольцом стен. В былые времена она использовалась как плац, сейчас же ее заполнили десятки тысяч горожан.

Шахрион окинул взглядом людское море, окруженное редкой цепью солдат в сюрко черного цвета поверх доспехов. Война началась, и легионеры добавили к кольчугам и бригантинам кирасы, наручи и поножи, которые до поры до времени приходилось прятать. Время настало, скоро можно будет покончить с играми и обрушить

на врага всю мощь Империи. Но для начала ему нужно заставить людей драться, как в последний раз, не жалея ни имущества, ни врагов, ни собственных жизней. А для этого их ненависть должна переливается через край, отключая разум и чувство самосохранения. В городе уже появились первые беженцы и нашли приют немногочисленные выжившие жители Ривитена, доставленные меняющими лошадей солдатами, поползли страшные слухи. Настало время сделать следующий ход.

Стоило Шахриону взойти на мраморные ступени, как его заметили. Тысячи глаз устремились вверх, тысячи голосов слились в гул, тысячи тел замерли в ожидании.

Властелин поднял руку вверх, призывая подданных к тишине.

— Имперцы! — громко произнес он. Усиленные чарами, его слова облетели всю площадь, достигнув ушей каждого. — Мои верные подданные! Призываю вас к тишине, я буду говорить. Горе пришло к сынам Матери Тишины! Сегодня ночью исиринатийцы вероломно напали на нашу родину. Мы живем с ними в мире вот уже треть века, предали забвению славные победы предков, выполняем все требования, унижая собственное достоинство, и что же? Мы так и остались нелюдью, тварями, которых надо истреблять! — Тишина постепенно сменялась возмущенным гулом, значит, все идет, как нужно. — Ривитен разрушен, а все его жители, кроме немногочисленных счастливчиков перебиты! Все! Враги не щадили даже грудных детей! — Возмущенные вопли и проклятия разносились над толпой. Женщины плакали, а мужчины тихо зверели. Правильно, так и должно быть, продолжайте. — Чем же мы заслужили подобное? Они говорят — это наказание за наши злодеяния! Какие?! Мои дед и отец виноваты в том, что им приходилось защищать свои земли от орд варваров, подстрекаемых эльфами?! — Ложь, но сейчас и она сойдет. — Ваши предки виноваты в том, что сражались за свою Империю, свой народ?! — Простые слова, хорошо находят отклик в сердцах простых людей. С ними не нужно умничать, нужно понимать их и говорить то, что они хотят услышать. Ну вот, император, а сейчас самое главное. То, ради чего ты устроил весь этот цирк. — Я спрашиваю вас, сдадимся ли мы?!

Мгновение, это так мало и так много. Кажется, что в нем умещается целиком жизнь. Шахрион был совершенно спокоен — ошибки нет и быть не может. Слова, тон, громкость, все выверено до мельчайших деталей. Он ждал.

— Нет!

Дождался. Можно продолжить представление.

— Будем ли мы сражаться за свои дома и своих любимых?!

— Да!!

— Победим ли мы врагов?!

— Да!!!!!

Вопль, исторгнутый в едином порыве множеством людей, разорвал площадь и устремился к мрачным небесам, обреченно исторгающим воду на нерадивую землю.

Император дождался, пока подданные затихнут. Остался последний штрих и можно переходить к более важным делам.

— Спасибо вам. Обещаю вам, что ни я, ни армия не опустит оружие до тех пор, пока враг не падет. Но нам нужна ваша помощь. У легиона достаточно мечей, арбалетов и доспехов, у нас есть запасы пищи и воды, которых хватит, чтобы кормить двести тысяч человек целый год, но мало солдат. Поэтому, мои подданные, я не приказываю — я прошу. Прошу всех, кто в состоянии сражаться: мужчин, женщин, подростков, стариков. Примите участие в войне, помогите выбить дух

из захватчиков. — Последняя сцена в спектакле — на глазах тысяч и тысяч людей император медленно, картинно становится на колени и склоняет голову. Он смиренно просит.

— Владыка! — прорезает толпу чей-то одинокий вопль. — Я отдам последнюю каплю крови за тебя!

— Да, и я!

— Я тоже!

— Я первым запишусь в армию!

— Нет я!

— Верь в нас!!

— Верь!!!

Толпа начала стремительно рассасываться. Люди бросились по домам. Сегодня же все, кто способен носить оружие, пополнят городской гарнизон, а завтра к ним присоединятся и беженцы, которых солдаты не спрятали в горах. Впрочем, последним тоже найдется занятие — в пещеры отправилось много охотников и лесорубов, которых Китарион пристроит к делу — из них будут формироваться подразделения арбалетчиков.

Шахрион медленно поднялся и покинул свою импровизированную трибуну. Что же, еще одна монета брошена на игровой стол. Если у войны, как считали орки, есть бог-покровитель, то он, должен быть доволен.

— Тартионна, — верная советница вновь возникла за левым плечом. — Надеюсь, Иритион готов принять пополнение?

— Еще с ночи. Помимо этого, генерал выслал разведчиков и утроил караулы на стенах. Еще он спрашивает, настало ли время выставлять камнеметы?

— Нет, подождем, пока наши враги станут лагерем, а городские ворота будут запечатаны. Не хочу, чтобы кошаки случайно увидели то, что не положено.

Секретарь кивнула.

— Я могу еще чем-нибудь помочь тебе, владыка?

— Пока нет, я пойду в башню — есть важный разговор, а потом мы сможем сыграть еще одну партию.

— Как ты пожелаешь, — поклонилась кольценосица.

Если бы все происходило в точности так, как он пожелал, Шахрион, наверное, был бы счастлив, но, увы, этот мир устроен не то, чтобы слишком справедливо. Хотя…это с чьей стороны посмотреть.

В башне ничего не изменилось, все также тепло и тихо, лишь в камине огонь жадно лизал свежие поленья — знак заботы о нем Тартионны.

Кристалл со стола перекочевал в небольшой ларчик, обитый черным бархатом, а его место занял фиолетовый шар, извлеченный из этого же ларца. Очередная игрушка, напоминающая о славных предках, на сей раз эльфийских. Таких шаров осталось немного — делать их разучились после войн Безумца. Все немногочисленны мастера, допущенные до тайны, погибли, а единственная библиотека, в которой имелись нужные книги, сгорела дотла. Огонь, он вообще может стать верным другом, если правильно им пользоваться.

Шахрион, хоть и не любил пламя, умел употреблять его по назначению.

Только не о том он сейчас думает — время возносить к небесам ненасытные багровые языки пока не пришло, хотя ждать осталось недолго, скоро одни древние враги познают на себе всю разрушительную мощь стихии, спущенной с поводка. А пока что придется прибегнуть к оружию, что страшнее во стократ — к словам.

Фраза-ключ активировала древнее устройство, и фиолетовая гладь подернулась молочной дымкой, шар начал постепенно светлеть. Оставалось ждать, пока на другом конце ответят.

— О великий, от чьего имени враги трясутся в страхе, ничтожный Инуче видит тебя, — раздался скрипящий противный голос, а через несколько мгновений туман окончательно рассеялся, и в шаре возникла отвратительная зеленая морда. — Великий готов громить своих недругов?

— У великого нет выбора, но враги падут. — Шахрион улыбнулся, одними губами. За все прошедшие годы он так и не привык к манере шамана изъясняться, но обижать старого гоблина не хотелось. — Верховный, все ли у тебя идет по плану?