Путь Тьмы
Шрифт:
— Что-то в этом духе. — Улыбнулся Шахрион. — Ты должна понимать, что для интриги для эльфов — это игра типа шемтиса. Фигуры в нашей партии были расставлены не одно десятилетие назад, первый ход совершил зрящий, и сейчас все движется по сценарию.
— Написанному кем?
— Пока что мною и Ратриолой. Что будет завтра — кто знает? — пожал плечами Шахрион, седлая грифона. — Никуда не уходите и постарайтесь не потерять крепость, я скоро буду.
С этими словами он нажатием рычага открыл большие ворота, заменявшие одну из стен, после чего устроился на спине волшебного создания. Грифон начал разбег и прыгнул в пустоту.
Несколько мгновений
Лесной воздух был чист и свеж. Здесь, в сотнях переходов от заболоченных земель Империи, все еще царило лето, упрямо сопротивляющееся стараниям осени раскрасить кроны берез бронзой и золотом.
Шахриону, когда он пробирался по неровной тропинке, вспомнилась старая легенда про то, как Сын полюбил прекрасную крестьянку, Гиришитану. Девушка ответила небожителю взаимностью, но им не суждено было быть вместе — завистливый Брат решил сделать красавицу своей назло племяннику. Он похитил девушку и заточил в своей крепости и вот, когда он собирался овладеть ей, Гиришитана предпочла смерть позору и сбросилась вниз. В ярости был Сын и страшно отомстил вероломному родичу, но с тех пор каждый год он погружался в траур по потерянной любви, накрывая земли смертных потоками своих горючих слез.
Тропинка вывела императора к небольшой полянке, посреди которой стоял засохший почерневший от времени и непогоды дуб. Его некогда гигантский ствол одиноким перстом грозил небу, поразившему лесного великана молнией.
— И снова мы встречаемся, император. — Перед деревом сидел зрящий Ратриола. Старый эльф был одет торжественно — словно на бал — в шелковую, струящуюся по телу рубашку бардового цвета, прихваченную на поясе ремнем, осыпанным самоцветами, и зеленые шоссы, заправленные в высокие сапоги. На шее у эльфа висела изящная золотая цепь, в каждое звено который был вставлен небольшой бриллиант. А сколько времени звездорожденный потратил на прическу, императору даже не хотелось и думать. — Вы быстро, владыка.
— Мой грифон все еще взмывает в небеса, — ответил тот на эльфийском. — Приветствую вас, о зрящий.
— Сколько уже ему лет? — эльф жестом предложил императору примоститься рядом на сухой траве.
— Будет триста шесть, если переживет эту зиму, — Шахрион подобрал полы своего плаща и занял место на расстоянии вытянутой руки от зрящего. — А вашему?
— Около ста пятидесяти, — эльф вздохнул, и в его голосе послышалось неподдельное горе. — Старые магические существа исчезают, а ведь я еще застал времена, когда единороги свободно бродили по лесам, а фениксы расправляли свои огненные крылья. Теперь нет ни тех, ни других и скоро придет черед грифонов.
— Старое должно уйти, оставив место новому, либо измениться, — ответил император, извлекая из внутреннего кармана небольшую заколку в форме розы, лепестки которой были выложены рубинами, а стебель и листья — изумрудами. — Хочу преподнести небольшой подарок вашей внучке, зрящий.
— Скажите, император, что же делать старому, если оно не хочет уходить, но меняться уже нет сил? — эльф аккуратно принял дар и внимательно осмотрел его. — Какая интересная работа, искусная, я бы даже сказал, дварфовская.
— Да, эту заколку изготовили подгорные жители по моему заказу, надеюсь, она понравится прекраснейшей Найлиэне. Я имел честь познакомиться с вашей дочерью много лет назад
— Допустимо ли поступаться моралью ради выживания? — Ратриола спрятал заколку, бросив на нее беглый взгляд.
К огорчению Шахриона, зрящий не выказал никаких эмоций. Это украшение император действительно заказывал до войны, действительно у дварфов и действительно для прекрасной Парниэлы — внучки Ратриолы. Правда, дварфы, что делали его, жили в горах Ужаса и отличались своеобразным ювелирным вкусом. С помощью заколки он хотел проверить реакцию зрящего, но тот оставался невозмутимым.
— Все зависит от альтернатив, уважаемый Ратриола. К примеру, возьмем гипотетическую ситуацию, что один небольшой, но очень одаренный в магическом плане народ будет поставлен перед выбором. Ему придется вступить в войну на одной или на другой стороне, без возможности отрешиться от схватки. Что следует предпринять властителю этого народа? Воевать? Но тогда его людей станет еще меньше, ведь какими бы хорошими магами они не были, от стрелы в спину чары не спасают, по крайней мере, если эти чары не стихийные. А может, им стоит затаиться? Но ведь это так низко, к тому же, в этом случае они станут врагами обеим фракциям — и первые, и вторые начнут подозревать их в измене и переходу на сторону противнику.
— Ваши слова мудры, император, — Ратриола слегка тряхнул головой и послышался слабый звон колокольчиков, вплетенных в его волосы, — однако в них есть изъян.
— Какой же?
— Смотрите, — эльф обвел рукой лес. — В этой древней роще тысячи берез и один обгорелый дуб посреди поляны. Да, некогда этот дуб был могуч, его крона затеняла окружающие березы, ствол устремлялся в небо, а поросль расселилась по лесу. Но теперь это лишь остов, сгнивший изнутри, который стоит потому, что никто не пнул его хорошенько. Ему ли тягаться за власть в лесу со стройными березками?
— А кто вам сказал, зрящий, что дуб обречен? Вы проверяли это? Кто знает, быть может рядом с ним, с другой стороны, сквозь землю пробивается молодой росток, которому нужно только немного помочь?
На губах эльфа появилась усмешка.
— Властелин, не нужно льстить себе. То, что отжило свой век, обречено.
— Кажется, мы заходим на второй круг, — улыбнулся уголками губ Шахрион. — Но я попытаюсь предоставить ответ, который должен вас устроить, зрящий.
— И какой же?
— Когда Безумец опробовал Безымянное заклинание на область Радении и обрушил Черный огонь на города Элиренатии, всем казалось, что Лига отжила свое и должна подчиниться власти Империи. Так почему же свободные народы отказались? Почему они дрались до последнего?
Эльф задумчиво лишь провел рукой по изумрудной траве. На глазах у Властелина стебельки качнулись в сторону, потянувшись к распростертой ладони.
— Хороший аргумент, император.
— Но вас он не убедил?
Эльф лишь загадочно улыбнулся.
— Мне любопытно, владыка: почему вы не до сих пор не спросили о цели нашей встречи? Ведь она мало того, что столь внезапна, так еще и проводится на вражеской земле?
— Я умею ждать.
— Похвальное качество, — одобрил эльф, — но не стану томить вас больше. Я пришел, чтобы, как вы и предлагали в прошлый раз, забыть старые обиды, а также выказать вам и вашему народу свое восхищение.