Путь Тьмы
Шрифт:
Шахрион закашлялся и, не сумев скрыть своего удивления, воззрился на эльфа. У зряшего получилось-таки вывести императора из равновесия. Черный Властелин ожидал чего угодно, но не прямого ответа. Он быстро взял себя в руки и ответил собеседнику, который с довольным выражением лица изучал изумление повелителя тьмы.
— Мне приятно слышать из ваших уст столь лестные слова, но могу ли я рассчитывать на что-либо более существенное, нежели обыкновенная моральная поддержка.
Конечно, это была наглость, но чем Мать не шутит, вдруг старый колдун выжил из ума под конец жизни и захочет
— Увы, но звездорожденные не могут больше воевать, дорогой друг, — с болью в голосе ответил эльф, доказав тем самым, что с его рассудком все в порядке. — Однако я обещаю кое-что крайне ценное.
— Золото?
— Нет, куда более важную вещь — нейтралитет.
— Он так полезен для Империи? — прикинулся овощем Шахрион.
— Безусловно. У вас на удивление неплохо получается воевать в лесах. Мне почему-то кажется, что вы или ваши генералы читали сочинения зрящего Айбертиилы.
— Все может быть, зрящий.
— А может и не быть, — закончил за него эльф. — В этом мире все иллюзорно, кроме некоторых извечных истин. Например, одна такая истина гласит, что мой народ — лучшие стрелки и мастера войны в лесах, а Исиринатия, которой из-за провала штурма придется заметно увеличивать численность армии под стенами Черной Цитадели, очень скоро захочет, чтобы кто-нибудь навел порядок в чащобах, покрывающих земли Империи. И вот тогда-то вы осознаете всю ценность нейтралитета.
Шахрион прекрасно понимал все и без пояснений, но правила есть правила. Поразительно, что зрящий так быстро перешел к делу, император был всерьез готов заниматься словесной эквилибристикой до самой ночи. Теперь следовало дать правильный ответ, все-таки, начинался его ход.
— Скажите, зрящий, чем Империи придется расплачиваться за столь щедрую помощь?
Ратриола саркастически усмехнулся.
— Вы уникум, властелин. Первый из своего рода, умеющий вести переговоры. Ваши предки, знаете ли, вообще не отличались дипломатическими талантами. Пределом их возможностей на этом поприще было угрожать всем и вся войной на истребление.
— Да, это так, — согласился Шахрион. — Потому мы в итоге и проиграли. Гибкость нужна не только тогда, когда ты слаб. Сильным она необходима даже в большей степени.
— Все верно. Хотя и немного прискорбно, что понимание столь простой истины пришло к Властелинам лишь тогда, когда их род замер над пропастью.
«Жалко ему, как же», — подумал Шахрион, вслух же он произнес другое:
— Лучше поздно, чем никогда. Исиринатийский венценосец, да и его соседи, до сих пор не способны ее осознать.
— И в этом слабость людей, — согласился эльф. — Вы — однодневки, ступающие по земле лишь краткий миг, — к сожалению, не способны устремить свой взор вперед и узреть перспективы. Так вот, возвращаясь к вашему вопросу. Я ничего не потребую от Империи Таараш за помощь. Считайте ее моим даром.
А вот тут зрящий ошибается, даже однодневки способны заглядывать вперед. И назад тоже, кстати. Более того, мошки, чей жизненный срок — мгновение, вполне могут изучать историю и разбираться в политике. А еще они могут знать, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, особенно, когда сыр этот эльфийский.
В
— Я сочту за честь принять столь щедрый дар. Однако не могу не спросить: разве зрящий не боится гнева венценосца Исиринатии? Гнева правителя самого могущественного государства на континенте?
— Вы не испугались. Так кем же я буду, если, поджав хвост пойду на поводу у бывшего вассала? Да и не так долго леопардам наслаждаться своим могуществом.
Они обменялись понимающими взглядами.
Он знает, что я знаю, что он знает.
Игра со стороны может казаться бессмысленной, но помимо шемтиса только в нее и стоит играть. И этот тур, кажется, пора заканчивать.
Властелин поднялся с травы и отряхнул свои одежды.
— Мне было очень приятно пообщаться с вами, зрящий и я счастлив, что мы смогли найти взаимовыгодное решение.
— Я тоже счастлив. Надеюсь, что, когда война закончится, мы сможем снова встретиться и поговорить.
Шахрион развернулся и пошел прочь, к лесной опушке.
— Кстати, властелин, — донеслось до него из-за спины. — Желаю вам удачи с вашей новой армией.
Император улыбнулся и прибавил шаг, оставляя последнее слово за эльфом.
Глава 16
Солдаты, одуревшие от усталости, падали на голые каменные плиты и засыпали на них, даже не успевая накрываться теплыми плащами. Четыре дня непрерывного отступления, да будет император проклят Отцом! А до этого — неделя бесплотных попыток удержаться в лагере с отравленными на день пути колодцами и рыскающими по округе бандами змеев, отстреливающих любого, кто осмеливался отойти от укреплений.
Дни под раскаленным солнцем в пышущей жаром палатке, заполненные усталостью, воплями отравленных, неимоверной вонью содержимого их кишечников, крепкого пота и гниющей плоти.
Наверное, в нем взыграло семейное упрямство — иных объяснений безумной попытке наладить снабжение водой, и штурмовать укрепленный город у принца не было.
Лишь после провала двух атак и ранения, полученного Миролом во время рубки на стене, у Ритона хватило мужества признать поражение и дать приказ на отход. Из четырех тысяч солдат на ногах осталась едва ли половина, да и те находились не в лучшем состоянии. Немногочисленные маги падали от легкого дуновения ветерка — все эти дни они работали на износ, перекачивая силу в единственного высокого сына, который, кажется, вообще не спал, пытаясь спасти как можно больше отравленных и раненых воинов. Врагам досталась почти половина обоза — чтобы вместить тех, кто не мог идти, пришлось разгружать телеги. Трупы, сколько смогли, загрузили туда же — Ритон не то, чтобы верил в возможность существования некромантов, просто не желал оставлять тела убитых на поругание.