Путь в ад
Шрифт:
Знала бы она!..
Некоторое время они неподвижно лежали. Лили Хуа рассказывала о Таити, о солнце, о жизни без проблем, какой она жила на острове. Малко слушал ее с некоторой грустью. Все это было так далеко от опасностей, которым он подвергался без конца, а свежесть Лили была столь трогательна…
Она взяла в темноте его руку и сжала ее.
— Я отвезу тебя на Таити, — прошептала она. — Я научу тебя ловить огромную рыбу. К твоим светлым волосам пойдет загар. Ты станешь очень красивым, но не стоит меня
Жизнь, настоящая жизнь, без комплексов и без осложнений… Малко поцеловал плечо Лили и встал с тяжелой головой, но поразительно легким телом.
— Ты уже уходишь? — вздохнула Лили.
— Мне нужно поработать, — сказал Малко. — Я предпочел бы встретиться с твоим дедушкой в другой раз.
Она помогла ему одеться, даже завязать шнурки, застегнула сорочку. На ней по-прежнему ничего не было, кроме туфель. Когда он оделся, она прижалась и поцеловала его.
— Ты меня немного любишь? — спросила она обеспокоенно.
Малко поцеловал ее, обхватив за бедра. Он испытывал к Лили необыкновенную нежность. При соприкосновении с ее кожей по его телу вновь пробежала приятная волна. Он чуть не задушил девушку в объятиях. Однако вспомнил о двух гориллах, дожидающихся его у «Марка Хопкинса», и высвободился из рук Лили. Она проводила его до двери. Малко снова ее поцеловал.
На следующий день Лили не работала. Она будет ждать его звонка.
Прежде чем выйти на улицу, Малко осмотрелся. Улица была пустынна. «Форд» стоял на месте. Спустя десять минут он был уже в отеле.
В холле было пусто, не считая девушки в вечернем платье, плакавшей на диване, по-видимому, оставленной своим кавалером. Он сел в лифт, стараясь не рассеять очарования от шарма Лили.
Из-под двери Криса виднелась полоска света. Малко легонько постучал. Горилла открыл молниеносно. Брабек сидел в кресле в сорочке, на его коленях лежал «магнум». Перед ним стояла неполная бутылка виски и две рюмки.
— Как раз вовремя, — сказал Джонс мрачно, — мы уже собирались отправиться за вами. Половина второго.
Малко пожелал им спокойной ночи и пошел в свою комнату, сопровождаемый неодобрительными взглядами своих телохранителей. День предстоял трудный. Однако он уснул, думая об изящном теле Лили Хуа.
Стоит посмотреть спектакль, когда китаец становится белым, как свеча. Почтенный Цу-Лай представлял собой очень любопытное зрелище не без основания. Крис Джонс небрежно прислонился к косяку дверей лавки, загораживая выход. Милтон Брабек флегматично собирался проткнуть пузо китайца двадцатисантиметровым кинжалом.
Китаец квакал. Милтон зажал его в кабинку для переодевания и миллиметр за миллиметром погружал лезвие в живот китайца.
— Подожди, — сказал Джонс дружелюбно. — Я раскалю железо. Мы погладим его глотку. Это возвращает память.
— Я предпочитаю приколоть его к стене, — сказал Милтон. —
— Но что я вам сделал? — застонал китаец. — Я честный коммерсант…
— Ты, может быть, но не Чонг.
— Вы ничего не добьетесь, — сказал Малко, выходя из комнаты.
Он перерыл кучу грязной одежды, но ничего не нашел.
Они пришли в лавку в момент ее открытия. Чонга за прилавком не было. Там стоял маленький китаец, пузатый, как Будда, с непрестанно моргающими за очками глазками.
— Чонга нет, — сказал он. — Я его кузен. Сейчас его заменяю и оказываю те же услуги.
— А, ты оказываешь те же услуги, подлец, — осклабился Крис.
Он спокойно повесил вывеску «закрыто» и запер дверь на ключ. После этого приступил к допросу.
Цу-Лай сообщил, что утром ему позвонили и попросили заменить заболевшего Чонга. Его жирное лицо оставалось непроницаемым. Невозможно понять, замешан ли он в этом деле. Крис взбесился. Как всем головорезам, ему приходилось убивать при исполнении разных миссий. Так что одним больше, одним меньше… Часто они начинают говорить в последний момент, чувствуя смерть…
— Задайте ему последний вопрос, — сказал Малко. — Где живет его кузен? Если он не ответит, убейте его.
Малко сказал это так спокойно, что китаец задрожал всем телом.
— Нет, не убивайте меня, — молил он. — Я скажу. Он живет недалеко отсюда, на Джексон-стрит, 1965.
Крис Джонс нажал легонько на кинжал.
— Если ты соврал, я вернусь и пригвозжу тебя к стене, как бабочку. И если вздумаешь позвонить ему… Понял?
Китаец поклялся семью поколениями предков, что он будет молчать. Когда горилла вынул кинжал, кровавое пятно закрасило сорочку.
Они вышли. Малко был неспокоен.
— Надо торопиться, — сказал он. — Эта история с котом вовсе не была столь безобидной.
Джексон-стрит была узкой улицей, спускающейся к морю. Дом 1965 представлял собой старый десятиэтажное здание.
Малко вошел первым. В вестибюле на одном из почтовых ящиков висела дощечка со списком жильцов: Чонг, третий этаж.
Мужчины поднялись. Дверь была открыта. Запах ладана просачивался на лестничную площадку. Старая китаянка в белой одежде вышла им навстречу и поклонилась.
— Могу я видеть господина Чонга? — спросил Малко. Она сделала ему знак идти за ней. Пройдя маленький коридорчик, они подошли к комнате с открытой дверью.
— Господин Чонг здесь, — сказала старуха.
Малко вошел первым, за ним на цыпочках оба гориллы. Чонг лежал на кровати и был мертв. Его круглое лицо сохраняло ангельское выражение.
— Он умер вчера, — пояснила старуха, стоя за дверью. — Сердце. Он был вашим другом?
Крис взглянул на старую женщину:
— Да. Это так. Мы пришли проститься с ним.