Путь в Беловодье
Шрифт:
– Стен исчез! – выкрикнула Лена прежде, чем Роман успел что-то сказать.
– Знаю. Он уехал. По моей просьбе. Скоро вернется.
– Как уехал? – не поняла Лена. – Куда?
– Он не может находиться долго в Беловодье. Вот и уехал. Скоро вернется. Завтра. Не волнуйтесь.
Лена облегченно вздохнула.
Роман был уверен, что Иван Кириллович лжет. Но зачем? Что он скрывает?
– То есть, вы его попросили?
– Ну да, я сам поднял машину с глубины и отдал ему ключи от своего «Форда». А вы что подумали?
– Нет, я ничего, ничего… – Лена смутилась. – Просто он не предупредил меня.
– Это
Хозяин Беловодья повернулся и вышел, уверенный, что колун последует за ним. И не ошибся.
– Стен действительно уехал, или вы так сказали, чтобы успокоить Лену? – спросил Роман.
– Господин Вернон, – Иван Кириллович улыбнулся. – Зачем мне вам врать? Алексей – особенный человек. Прорицатель. Можно ли предсказать поступки такого человека?
– Он здесь, в Беловодье, я это знаю! Хватит водить меня за нос! Что вы задумали? – взорвался Роман. – Что вам нужно от Стена?
Гамаюнов ни на миг не смутился.
– Это иллюзия. Беловодье порой создает подобные обманки. К примеру, вчера вечером наверняка вы ощущали присутствие Нади, причем живой Нади, не так ли? – Гамаюнов поглядел на водного колдуна с печальной улыбкой.
Роман растерялся.
– Откуда вы… Да, вчера такое было.
– И может еще не раз случиться. Вам покажется: Надя здесь. А потом услышите, что Стен зовет вас. Но, повторяю, это только иллюзия. Не тратьте время на погоню за призраками.
– Вы продлили действие заклинания?
– Разумеется, – как-то очень легко сказал Иван Кириллович, будто речь шла о какой-то мелочи. – Теперь поговорим о том, для чего вы сюда приехали.
– Я сюда приехал ради Нади.
Гамаюнов вновь улыбнулся. В этот раз саркастически:
– А я думал, чтобы увидеть мое творение. Перед вами город мечты. Сокровищница, в которой можно все на свете сберечь и все на свете возродить. И все заново сотворить. То, о чем человечество мечтало тысячелетия.
– То есть, вы хотите сказать, что я могу вернуть Надю к жизни?
– Только не сейчас.
– О чем вы?
– Беловодье может вот-вот исчезнуть. Внутренняя ограда пробита в двенадцати местах.
– Вы хотите сказать, что эта черная полоса в ограде, похожая на столб дыма…
– Да. Именно. Фактически, ограда держится только за счет внешнего круга. Но внешний круг – это колдовство низшего порядка, вы наверняка это и сами поняли. Главное – круг внутренний, а он практически разрушен. Любой нажим со стороны, любое возмущение энергии, и Беловодье растворится. Восстановить внутренний круг мне не хватает сил. Не тот уже стал, простите. Постарел. И Надя погибла. Она меня поддерживала. Ее помощь дорого стоила. – Иван Кириллович вздохнул. Как показалось Роману, ненатурально. – Только вы, Роман Васильевич, можете ограду восстановить. Иначе день, два, – и Беловодье погибнет.
– Как это случилось?
– Я думаю… Почти уверен, что во время схватки с Колодиным часть удара пришлось и на подлинное Беловодье.
– Это невозможно. У нас с вами не было связи.
– Вы так думаете?
Роман весь передернулся – о чем они болтают. О чем? Какие-то границы, ограды, город мечты… Глупость
Любой забор можно заново возвести, – хоть колдовской, хоть крепостную стену из камня.
Вода в озере вдруг заколебалась, плеснула на дорожку волна. На миг исчезли огоньки в глубине, и сама церковь как будто помутилась.
– А Надя? Если я починю ограду, вы ее оживите?
– Пока ограда разрушена, все бесполезно… – пробормотал Гамаюнов.
– Да понял я это! – Роман схватил Гамаюнова за ворот плаща. – Спрашиваю о другом: если я починю ограду, силы Беловодья хватит, чтобы спасти Надю?
– Отпустите меня! – потребовал старик.
Роман разжал пальцы.
– Я же сказал, здесь все возможно, зачем повторять одно и то же? Вы так непонятливы? – Иван Кириллович неожиданно сделался резок.
– Мне кажется, что вы меня обманываете. Вы так и не сказали ясно: вернется Надя или нет. Лишь общие фразы о мечтах и возможностях. – Роман чувствовал, что его охватывает ярость. – У меня одна-единственная мечта. Вернуть Надю.
– Почините сначала ограду.
– Так да или нет?
– Это зависит от вас.
Опять ускользнул, старый угорь. Почему он не может сказать правду?!
– Сколько у меня времени? – спросил господин Вернон.
– Трое суток. Потом можно будет наложить новое заклинание.
О трех днях говорил Стен. Дольше трех дней оставаться здесь нельзя.
– Работайте обстоятельно, не торопитесь, – посоветовал Иван Кириллович. – Надя будет вас ждать.
От Романа не укрылось это «вас» в последней фразе. Что это? Дешевая приманка? Или Иван Кириллович готов отказаться от Нади ради Беловодья?
– Я уверен, что живая вода должна быть! – воскликнул Роман с горячностью и топнул. Плитки под его ногами качнулись. – Починю ограду и создам живую воду.
Гамаюнов зябко поежился.
– Что ж, у вас может получиться. У вас особенная сила.
– К сожалению, у меня нет воды из Пустосвятовки.
– Берите из озера.
– Это ваша вода, а не моя, – усомнился колдун из Темногорска. – Здесь нужно особое заклинание, чтобы подчинить воду.
– Никакого особого заклинания нет.
Роману показалось, что Гамаюнов вроде как говорит правду и одновременно лжет. То есть выходило, что он продлил действие заклинания и одновременно не продлил, что Надю можно оживить и одновременно нельзя. Как хозяину Беловодья удается проскальзывать между «да» и «нет», Роман не ведал. Он вдруг подумал, что Надя своего мужа одновременно и любит всей душой и ненавидит так же сильно. Но разгадывать загадки господина Гамаюнова было некогда.
Иван Кириллович поднял из воды два кувшина – в каждый можно набрать не меньше десяти литров. Как и все в Беловодье – или почти все – кувшины были созданы из воды, но на вид казались стеклянными. Озерная влага была особенная – это господин Вернон почувствовал сразу. Пусть и не схожая с пустосвятовской, любезной его сердцу, пусть в чем-то чуждая, жесткая, – но все равно, на многое способная стихия. Да, способная на многое. Но она явно не собиралась повиноваться хозяину Пустосвятовки. Работать с такой водой господин Вернон не мог. Разве что получится только хуже. Оставалось одно: воду перенастроить.