Путь в стаю
Шрифт:
— Дай подумать… — оторва воздела очи долу и даже вроде бы закатила их к самому лбу. Потом её взгляд вдруг прояснился, и девочка воззрилась на собеседницу, демонстрируя озарение. Теперь её глаза едва ли не вылезали из орбит. — Ты не поверишь, сестра!
— Дай угадаю…
— Нет, сестра! Неверно! Представляешь, я головой работаю! Головой! — брюнетка сильно постучала по лбу кулаком, по всей видимости, демонстрируя таким способом всю глубину своей мыслительной деятельности.
— Ти, Милена сработала чётко и грамотно. За считанные минуты раскрутила всю цепочку фактов и
— Вы сейчас на их корабле? — Тина по-прежнему смотрела только на валькирию, намеренно игнорируя меня.
— Да. Капитан любезно согласился предоставить в наше распоряжение корабельное сердце. Тут просто море места! Так что мы сейчас закончим работать и займёмся куда более интересными делами, — брюнетка была в своём репертуаре.
— Не угробь там моего Кошака, кошка.
— Ну что ты, Высшая! Дочку он мне уже заделал, так что пусть теперь наслаждается жизнью. А я ему в этом помогу.
Только после этих слов на лице Тины изобразились человеческие чувства. Я ожидал увидеть какие-то негативные эмоции, но вместо этого увидел радостную улыбку, как будто валькирия и не ревновала несколькими минутами ранее.
— Поздравляю! Значит, решила воспользоваться моментом? Пока он совершенно беспомощен против импланта? Такими темпами ты вскоре приобретёшь кондиции Высшей, валькирия. Я тобой довольна. Признаю, ты достойна памяти Валери О`Стирх, — потом Тина перевела взгляд на меня. На этот раз эмоций в нём не было, от слова совсем. Он был овеществлённым спокойствием. — Леон, а ты… Всё что угодно ожидала, но чтобы так… Признаю свою ошибку, Кошак. Всё, через шестнадцать минут буду.
Голограмма погасла. Мы с валькирией переглянулись.
— Вот скажи, Милена, как она может скрывать такие чувства? Радость от того, что мы живы? Раскаяние от содеянного? Ревность?
— Не знаю, — пожала плечами брюнетистая оторва. — Я так точно не могу. Мимические мышцы должны работать, как и мышцы… спины например… или, там, влагалища… Иначе они атрофируются, а она сама рискует окончательно помешаться, держа всё в себе. Кстати, ты слышал? Смерть признала свою ошибку. Правда, интересный каламбур получился?
Конечно, за шестнадцать минут мы толком ничего сделать не успели. Провели небольшую разминку, по завершении которой валькирия поигралась со мной коготками, да ещё я успел прижать чертовку к обзорному столбу, что так и напрашивался на использование не по назначению. Но едва тело девчонки в моих руках напряглось, а с губ слетел глубокий довольный стон, как завибрировал её инт. Милена тут же высвободилась из моих объятий, запахнула комбинезон и предстала перед вызывающей её Высшей во всей красе. Растрёпанная, с горящими от не успевшего схлынуть возбуждения глазами, но зато собранная и готовая к бою.
— Мы у створок ангара. Ломать, или сможете впустить так? — деловито вопрошала с голограммы Тина А`Гийн. На этот раз валькирия была в броне, что только добавляло серьёзности ситуации.
— Открою, конечно. Зачем заряды тратить?
Милена быстро заняла капитанское кресло, а я
Когда я вошёл в ангар, валькирии уже выгрузились из небольшого катера, приписанного к яхте. Их было трое, и все они щеголяли бронёй, а за плечами в наспинных держателях крепилось ручное вооружение, весьма разнообразное. У Тины это была дальнобойная плазменная винтовка, её же сёстры щеголяли ракетной установкой и мощным роторным пулемётом, выстреливающим тугоплавкие кинетические заряды за счёт магнитных сил. Одним словом, девочки вырядились, словно на войну собрались.
— Приветствую, сёстры! — вышел я навстречу бронированным десантницам. Они тут же приостановили своё продвижение.
— Ты хоть бы пелену накинул, — неодобрительно пробурчала Тина, протаивая свой лицевой щиток, чтобы я мог разговаривать с живым человеком, а не бездушной скорлупой.
— Это лишне. Вы бы тоже броню оставили. Если сомневаетесь — накрою всех своими полями, но броня сейчас — это лишнее.
— Не понимаю тебя. Объяснись, — взгляд валькирии ничего не выражал, он был смертельно спокоен.
— Экипаж не оказывает сопротивления. Более того, они подобрали нас с Миленой. Они заслуживают хотя бы толики ответного уважения. Снимите броню.
— Ты не много на себя берёшь, мечник? — недовольно бросила одна из Старших. Сейчас на моём корабле просто не было рядовых валькирий, и эта девчонка просто не могла быть никем иным.
— Нет. Вы здесь из-за меня, и только. Поэтому прошу не усложнять. Просить вас покинуть корабль, Старшие сёстры, я не буду — хотя это было бы самым правильным решением. Объективно вам здесь делать нечего. Но понимаю: на яхте вам тем более делать нечего, так что развлекайтесь. Только прошу не усложнять, не затевать с местными игр.
— Леон, ты слишком многого хочешь, — Высшая опять демонстрировала это своё коронное спокойствие, так контрастирующее с возбуждением и недовольством Старших. — Интересы Республики требуют…
— Я знаю об интересах Республики. Тина, ответь мне только на один вопрос. Всего на один. Ради чего я жил и живу? Интересы Экспансии — это абстракция. Только с нашими помыслами они становятся живыми, объёмными, приобретают краски. Они многогранны. Что в них важно для меня, Ти?
Она смотрела мне в глаза. Такая серьёзная, собранная, готовая к бою, но при этом умная, расчётливая и открытая для информации и нестандартных решений. Она поняла всю логическую цепочку, которую я зашифровал в вопросе. В Республике были мои женщины. За них я буду грызть глотки внешникам, о них будут все мои чаяния. Я просил от Тины такого же отношения. Чтобы некой абстракции правосудия она предпочла конкретику здесь и сейчас. А здесь и сейчас для неё важен я, только из-за меня она вообще находится на яхте и на этом корабле. Люди, пусть и контрабандисты, помогли мне и Милене выжить. Не важно, что мы выжили бы и без них: они-то об этом не знали. Через меня я просил снисхождения к этим людям.