Путь в стаю
Шрифт:
Скорлупа брони открылась, выпуская на волю стремительный силуэт Высшей валькирии. Её сёстры тут же подхватили пустую оболочку, увлекая её в катер. Тина встала напротив, вглядываясь в мои глаза, словно пыталась запомнить меня таким, каким я ей сейчас предстал… или просто хотела насмотреться, ведь уже и не надеялась увидеть живым. На её лице не дрогнул ни один мускул, но я физически ощутил всю глубину её эмоций.
— Они твои, Леон. Ты сам примешь по ним решение, — единственным эмоциональным жестом Смерти стало лёгкое касание когтем шеи за моим ухом.
Невесомое, мягкое касание сказало больше, чем все слова и даже самая подвижная мимика. Я сглотнул комок влечения, благодарности, радости — столько всего возникло в один момент в душе.
— Спасибо, Ти. Я тебя не подведу.
— Я
Мы ещё не завершили эмоциональный обмен, а из люка катера уже выходили валькирии. Без брони. Демонстрируя тем самым небывалую степень доверия лично ко мне — ведь их Высшая не отдала никаких команд, перед ними был лишь её личный пример.
В одно мгновение девочки оказались рядом с Тиной и застыли, сверля меня весьма откровенными взглядами. Две метиллии. Вместе со Смертью они производили особенно сильное впечатление. Тёмно-оливковая кожа лиц почти сливалась с чернотой комбинезонов, в то время как неизменно пепельные волосы серебристыми ручейками вливались в рисунок отличительных знаков формы Экспансии. Обе были немного выше Тины, буквально на полголовы. Тина вообще по меркам валькирий казалась низенькой, эдакой куколкой барби, особенно если добавить нестандартный цвет кожи и волос. Но небольшой рост не мешал Высшей выделяться среди сестёр внутренней силой и спокойной уверенностью, делающими её даже визуально значительно выше. Впрочем, конкретно эти девочки лучились такой же спокойной внутренней энергией, поэтому Тина среди них всё же немного проигрывала.
— Я Дара, — представилась та, что стояла по левую руку от Высшей. Она была стройна и жилиста, для типичной метиллии — даже чересчур. Обычно они все казались широковатыми в кости, эта же по комплекции была ближе неугомонной Милене. Но самым примечательным в ней было не это. Глаза. Большие, выразительные, небесно-голубые. В них легко можно было раствориться без остатка. Я хорошо запомнил её по Дню Памяти.
— Я Рина, — вторила ей боевая сестра. В ней не было очарования сказочного оленёнка, зато так и сквозила сексуальность — в прищуре блестящих стальной серостью глаз, в ровно вздымающейся высокой груди, с чётко очерченными комбинезоном сосочками, в широких бёдрах, красоту которых подчёркивала поза, с чуть расставленными по ширине плеч ножками в сапожках на немаленьком каблучке. Стрельнув глазками, метиллия с лёгкой усмешкой добавила. — Если забыл.
— Нет, такое не забудешь, — усмехнулся я в ответ. Эта была из предыдущей «партии» сочувствующих делу моего приведения в порядок. Поэтому я хорошо помнил, что она вытворяла со мной на татами и после него. Не так давно зажившие следы смертоносных когтей чертовки почему-то начали чесаться, напоминая о пережитых эмоциях. Да и касание импланта — пусть мягкое, ненавязчивое — намекнуло на пережитую в постели эмоциональную феерию.
— Рада, что запомнил. Как насчёт — повторить? — она вопросительно вздёрнула бровки.
— Сначала дело. Или не только у меня превратное представление об интересах Экспансии? — небольшая шпилька пробила даже непрошибаемую Тину. На губах Высшей заиграла полуулыбка — бледная, неглубокая, но, тем не менее, самая настоящая.
— Это мы на яхте бесились, а они тут с Ми времени зря не теряли, — в голос усмехнулась беловолосая. — Давай, Рина, проверь груз. Я сама с Ртутью побеседую. Ну а ты, Дара, можешь пока поближе познакомиться с нашим Кошаком. Составишь ему компанию в работе с местными. Заодно посмотришь, за что его так ценила Тёмная, и за что ему столько наград отсыпали… ещё до стаи. Тебя ведь это волнует? Я вижу, что волнует. Давай, девочка, присматривайся, учись. Уверена, ты сможешь сделать правильные выводы и даже кое-что подправить в собственных
— Предлагаешь у него поучиться? — внешне недоумённо, но на самом деле с чувством сытого удовлетворения изрекла стройная метиллия.
— Да. И сильно не прессуй, а то опять в космос от нас полезет…
С этими словами валькирия резко развернулась и направилась к дверям ангара, прочь от нашей композиции. Она при этом явно хотела скрыть усмешку в глазах и на лице — совершенно нехарактерную для бесстрастной Смерти. Рина также хмыкнула, подалась вперёд, мазнув губами по моим губам, и развернулась в противоположную от Тины сторону. Ну а Дара… Эта, в самом деле, времени зря терять не собиралась. Подхватила меня под ручку и довольно бесцеремонно потащила следом за Тиной, вглубь служебных помещений транспортника. Но я и сам был только «за». Не терпелось познакомиться с валькирией поближе, а особенно сильно хотелось утонуть в этих бездонных глазах. Тем более, девочка буквально излучала сексуальную энергию, вся дышала возбуждением. Её пальчики, плотно сжимавшие мою ладонь, подрагивали в предвкушении. Понятно, что в таком состоянии она не могла нормально работать, да и я тоже… Страстные чертовки напрочь лишали меня способности соображать, стоило им только продемонстрировать свою готовность к игре.
Пока шли, я связался с Миленой и получил от неё столь желанную схему внутренних помещений корабля. И вроде бы всё было невинно, объяснялось желанием найти местных, чтобы окончательно расставить все точки над «и», но брюнетка была умной девочкой. На схеме обнаружилось помещение, расположенное совсем недалеко от ангара, отмеченное… улыбкой. Большой, трёхмерной, словно бы плавающей среди виртуальных стен. Брюнетистая оторва тем самым намекала: вот нужное тебе место, — а заодно подтверждала, что готова к разговору с Высшей, и моего вмешательства не потребуется. Можно спокойно «работать» со своей очаровательной спутницей.
Дара, тем временем, продолжала с неумолимостью звездолёта тянуть вперёд и вперёд. Я заметил, как она оглядывается вокруг, выискивая подходящее место. Возле отмеченной на карте двери я перехватил инициативу, с силой увлекая метиллию в нужную сторону. Странно, но она не сопротивлялась. Дверь при нашем приближении послушно открылась, породив на моём лице полуулыбку: ещё один подарок Ртути — кажется так уже окрестили боевые подруги мою Милену.
Я, не говоря ни слова, безапелляционно затолкал пепельноволосую внутрь. По пути быстро осмотрелся, выискал чистый от вездесущих технических модулей угол и прижал здесь свою «жертву» к стеночке. Не успел опомниться, как её ноги уже упруго оплели мои бёдра, одна рука впилась в волосы, а вторая на секунду пропала из виду… чтобы вновь «найтись» на самом ценном «инструменте» нашего рандеву. Кошка весьма сноровисто направила его куда надо, и я почувствовал мгновенное упругое сопротивление женского тела жаркому проникновению. Но и сам не собирался стоять столбом. Девочка ещё только тянулась губками для поцелуя, а я уже сам метнулся вперёд, впечатывая жадный поцелуй в её шею, под самым ушком. Сжал волосы в пучок и принялся покрывать поцелуями шелковистую чувствительную кожицу, в особенно пикантные моменты покусывая нежное ушко. Девочка «поплыла», с её губ сорвался первый стон.
— Какой горячий! — прожурчал над самым ухом чуть хрипловатый голосок валькирии. Её ножка «стекла» по моему бедру, упираясь в пол, вторая же принялась тереться ступнёй в районе копчика, гладя, буквально ввинчивая в тело приятное тепло. — Только не думаешь же ты, что я позволю вести в этой игре мужчине?
Ответ ей был без надобности, она сама всё для себя решила. Опять всё произошло почти мгновенно. Валькирия чётко оценила диспозицию, а потом… я почувствовал, как тело буквально закручивается штопором под давлением её ног. Она оттолкнулась от стены, использовав её как опору, и увлекла меня на пол, в воздухе подминая под себя. Пришлось группироваться, но и кошка времени зря не теряла: приняла удар о пол на полусогнутые ноги, и только потом вновь оседлала. И сам прыжок, и деловитое осёдлывание были исполнены хищной грации, свойственной этим богиням войны.