Путь в Вальхаллу

Дубянский Сергей

Сумка заполнилась быстро, потому что вещей, достойных поездки в Москву, оказалось не слишком много. Закончив сборы, Даша присела на диван. Из конгломерата мыслей, беспорядочно барахтавшихся в голове, она вычленила одну: …Куда меня несет?.. Тем более, с Настькой!.. Да еще к ее сестре – все ж говорят, что она проститутка!.. Я, точно, ненормальная… Мысль попыталась испортить настроение, но веселый звук телефона отогнал ее на безопасное расстояние. С дисплея улыбалась довольная Викина физиономия. Обычно ее появление вызывало радость, но в данный момент Даше совершенно не хотелось

с ней общаться. Тем не менее, трубку она взяла.

– Привет, Вик. Я сейчас в Москву уезжаю.

Несколько секунд телефон молчал, потом выдавил растерянное «о, блин!..» и снова умолк. Объяснять Даша ничего не собиралась, потому что Вика являлась частью прошлого, от которого ей хотелось убежать, и зачем же сохранять мостик, чтоб оно могло легко перебираться в ее новую жизнь?..

– Классно, – вздохнула наконец трубка, – одна едешь?

– С Настькой.

– С Настькой?.. Это к Янке ее, что ли? Ну, ты даешь!..

– Пока я никому ничего не даю.

– Но, похоже, собираешься начать. Ну, и езжайте!.. Могла б хоть сказать… – Вика отключилась. Это был, чистой воды, жест, рассчитанный на то, что ей начнут перезванивать, извиняться – они же все-таки лучшие подруги, но Даша только усмехнулась.

– Да пошли вы все!.. – произнесла она вслух, подразумевая, и Вику, и Риту со всеми ее гостями, и вообще…

…Сейчас, небось, явится за котлетами. Блин, что за идиотская традиция!.. Покойнику-то какая разница, сколько хавки будет на столе?.. Закопали и закопали, и живите дальше… Правильно, Фрея? В Асгарде, наверное, так и делают. Или вы вообще бессмертные?.. Блин, а, может, ты и меня сделаешь бессмертной?.. Мысли, готовые рвануться в страну безбрежных фантазий, споткнулись на самом старте, потому что за стеной что-то брякнуло. Сердце мгновенно покатилось вниз, но сознание поймало его на полдороги, объяснив неразумному, что сквозь стены люди еще не научились проходить, и, следовательно, встреча с Ритой ей пока не грозит.

…Чего я тут сижу, дергаюсь? Валить надо!.. – вытащив в коридор сумку, Даша заглянула на кухню, где раскрасневшаяся от жары мать, переворачивала очередную порцию котлет.

– Мам! Я поехала.

– Уже? – Галина Васильевна подняла голову.

Даше показалось, что думает она вовсе не о ней, а о котлетах, и это являлось замечательным оправданием поспешного отъезда.

– Каким же вы поездом? – Галина Васильевна вытерла руки.

– Не знаю. Настька в курсе.

– Обязательно позвони, как устроитесь, – Галина Васильевна чувствовала, что говорит неправильные слова, ведь дочь уходит не на занятия и даже не в клуб; обняв ее, она заплакала.

Даша ужасно не любила, когда мать плачет – она привыкла, что та всегда являлась ее защитником, а что за защитник, рыдающий у тебя на плече?.. …Впрочем, у меня теперь другая защитница… – отстранив мать, Даша включила свет в коридоре, – главное, не забытьтапочки…

– Будь осторожнее – это ведь Москва, – по привычке предупредила Галина Васильевна. Даша обернулась, и по ее взгляду было ясно – никакие советы ей больше не нужны.

Приоткрыв дверь, она воровато выглянула на площадку, и на цыпочках, стараясь не стучать каблуками, поспешила

вниз. Пролеты казались ужасно длинными, но наконец долгожданная дверь распахнулась, и выпустив ее наружу, захлопнулась снова. Тысячи раз в Дашиной жизни повторялось это ничтожное событие, но никогда оно не вызывало таких ярких ощущений. По инерции сделав несколько шагов, Даша остановилась. Ей показалось, что закрылась дверь не в подъезд, наполненный отвратительной вонью краски, шедшей из двадцать второй квартиры; щей, которые, казалось, варили все по очереди; вечной сыростью, поднимавшейся из подвала – а дверь в прошлое. На прощанье она оглядела решетки на окнах первого этажа, стену, оклеенную грозными предупреждениями ЖЭО. …Это ведь тюрьма, из которой можно вырваться только чудом. Мне это удалось!.. Так вот, оказывается, в чем дело! Как Фрея все классно спланировала, ведь если б не Колобок с его пятеркой, не влюбленный Артемка, ничего б не было… а тогда, ни Ромка, ни Кирилл мне не нужны… Значит, что-то меня ждет в Москве!..

Сумка оттягивала руку, но это был приятный груз свободы, и Даша решила, что выглядит глупо, стоя, вот так, перед собственным домом. Оглядевшись, она увидела «Жигули», стоявшие у соседнего подъезда. Дымок над багажником подсказывал, что машина обитаема.

…Кого-то ждет… Может, меня? Может, Фрея послала ее, чтоб я не опоздала? И вообще, может теперь мне положено ездить только на тачках?.. – подойдя к машине, Даша постучала по замерзшему стеклу, но когда оно опустилось, даже отпрянула.

– Вы?..

– А это вы? – водитель засмеялся, – девушка, тут что-то явно неспроста. Садитесь, – он распахнул заднюю дверцу, – Ну, как, договорились с родителями?

– Договорились, – бросив сумку на сиденье, Даша забралась в салон, – на вокзал, пожалуйста.

– Я догадался, – водитель развернулся, – значит, в Москву? – закурил, и Даша, вспомнив, что теперь ей не надо отчитываться перед матерью, последовала его примеру; благо, еще в кафе, она купила свои сигареты.

Доехали они на удивление быстро, но это, скорее всего, являлось простым везением. …Вряд ли Фрея станет заниматься такой фигней, как разгонять пробки. Хотя, кто знает?.. Даша расплатилась одной из тысячных купюр и тщательно пересчитав сдачу, хотела выйти, но водитель опередил ее, галантно распахнув дверцу.

– Давайте, девушка, помогу, – он протянул руку, и видя Дашино удивление, пояснил, – газету куплю, а то скучно, пока стоишь… – легко подхватив сумку, он направился к вокзалу, а Даша, на высоких каблуках, засеменила следом.

* * *

С дивана Наташа наблюдала за зеленой точкой, вспыхивавшей и гасшей на циферблате. Ее мигание напоминало пульс, поэтому часы казались живым существом – на данный момент, единственным в окружающем мире. Нет, было, конечно, много всего прикольного, например, компьютер с Интернетом, или музыка, заключенная в расставленных по комнате колонках, или телевизор с новостями и всякими ток-шоу, но везде чужие люди решали чуждые ей проблемы, а хотелось-то собственной интересной жизни. Правда, существовал еще отец, способный увести в мир чего-то неведомого, но он задерживался.