Путь в Версаль (др. перевод)
Шрифт:
– Где они? – повторила Анжелика бесцветным голосом.
– Их забрал Жан Тухляк… со всеми малютками, которых сумел найти.
– Он увел их туда, в предместье Сен-Дени?
– Да. То есть он увел Флоримона. А Кантора – нет. Он сказал, что малыш слишком упитанный и он не сможет сдавать его попрошайкам.
– Что он с ним сделал?
– Он… он его продал. Да, за тридцать су… цыганам, которым нужен был ребенок, чтобы выучить на акробата.
– Где эти цыгане?
– А я почем знаю?! – с досадой высвобождаясь, запротестовала Полька. – Убери-ка
– В какую сторону они ушли?
– Часа два назад их видели на дороге к воротам Сент-Антуан. А я вернулась сюда; что-то подсказывало мне, что я тебя встречу. Ты мать… А матери могут горы свернуть…
Безутешное горе раздирало Анжелику на части. Ей казалось, она сходит с ума.
Флоримон там, в руках этого ублюдка Тухляка, – наверное, он плачет и зовет мать… А Кантора навсегда увели в неизвестность!
– Надо искать Кантора, – решила Анжелика, – может, пока цыгане не ушли далеко от Парижа…
– Ты свихнулась, бедняжка! – воскликнула Полька.
Но Анжелика уже снова двинулась в путь. Полька последовала за ней.
– Во-первых, – в раскаянии пробормотала она, – их еще надо найти. У меня есть немного денег. Может, они согласятся перепродать его нам?
Весь день лил дождь. В сыром воздухе пахло осенью. Блестела мокрая мостовая.
Пройдя по правому берегу Сены, женщины вышли из Парижа по набережной Арсенала. Вдали, на горизонте, низкое небо горело красным закатом. Под вечер подул холодный ветер. Жители предместья сказали им, что видели цыган возле Шарантонского моста.
Анжелика и Полька спешили. Время от времени Полька пожимала плечами и с ее губ слетало бранное слово, но она не роптала. Она сопровождала Анжелику с обреченностью человека, прошагавшего много дорог. И никогда не знавшего зачем.
Добравшись на Шарантонского моста, они заметили в стороне от дороги два костра.
Полька остановилась.
– Это они, – прошептала она. – Нам повезло.
Они подошли к табору. Вероятно, цыган привлекла роща старых дубов, и они решили устроиться здесь на привал. В эту дождливую ночь единственную их крышу представляли натянутые между ветвями полотнища. Женщины и дети сидели вокруг костров. На неструганом вертеле жарился барашек. Поодаль щипали траву тощие лошади.
Анжелика и ее спутница подошли поближе.
– Не вздумай их разозлить, – прошептала Полька. – Ты не знаешь, какие они подлые. Они преспокойно могут насадить нас на вертел, как своего барашка, и никто не узнает. Дай я с ними поговорю, я немного знаю их язык…
На фоне костра выросла фигура верзилы в меховой шапке. Цыган двигался в их сторону. Они приветствовали его условными знаками королевства нищих. Он высокомерно ответил тем же. Полька принялась объяснять цель их визита. Анжелика не понимала ни слова. По лицу цыгана она пыталась
Наконец Полька достала кошелек. Цыган взвесил его в руке, вернул ей и удалился в сторону костров.
– Он сказал, что ему надо переговорить со своими людьми.
Они ждали, дрожа под холодным ветром. Цыган вернулся, все такой же спокойной и гибкой походкой.
Он произнес несколько слов.
– Что он говорит? – спросила Анжелика, задыхаясь от волнения.
– Он говорит… что они не хотят возвращать ребенка. Они его уже полюбили. Они говорят, что очень довольны.
– Но это невозможно!.. Я хочу забрать своего ребенка! – закричала Анжелика.
Она рванулась, чтобы бежать к табору. Полька крепко схватила ее.
Цыган выхватил нож. Подошли остальные.
Распутница потащила подругу к дороге:
– Чокнутая!.. Смерти своей хочешь?
– Это невозможно, – твердила Анжелика. – Надо что-то делать. Они не могут увести Кантора далеко… так далеко…
– Не убивайся так, это жизнь! Рано или поздно дети уходят… Чуть раньше или чуть позже, какая разница? У меня, может, тоже были дети. А разве я знаю, где они теперь? Это не мешает мне жить!
Анжелика мотала головой, чтобы не слышать этот голос. Пошел дождь, мелкий и колючий. Надо было что-то делать!
– Я кое-что придумала! Пойдем в Париж. Я хочу вернуться в Шатле.
– Ладно, пошли в Париж, – согласилась Полька.
И они поплелись назад, скользя по раскисшей дороге. Ноги Анжелики в скверных башмаках кровоточили. Ветер облеплял икры мокрыми юбками. Ей казалось, она сейчас лишится сознания.
– Больше не могу, – прошептала она, чтобы передохнуть. – Но ведь надо действовать быстро… быстро…
– Подожди, позади нас фонари. Какие-то всадники направляются в Париж. Попросим подвезти нас.
И Полька отважно встала посреди дороги. Когда всадники поравнялись с ними, она крикнула своим сиплым голосом, в котором появились ласкающие нотки:
– Эй, галантные господа! Сжальтесь над двумя бедными девушками, попавшими в беду. Мы сумеем отблагодарить вас.
Всадники придержали коней. В темноте можно было различить только их накидки с поднятыми воротниками и промокшие шляпы. К Анжелике протянулась рука, и молодой голос по-французски сказал:
– Садитесь, красавица!
Крепко подхватив женщину, всадник боком посадил ее позади себя. Лошади тронулись.
Полька смеялась. Поняв, что ее попутчик иностранец, она принялась обмениваться с ним любезностями на корявом немецком языке, который выучила на полях сражений.
Не оборачиваясь, спутник Анжелики сказал:
– Прижмитесь ко мне покрепче, девушка. У моего скакуна резкий шаг, а седло узкое. Вы рискуете упасть.
Она подчинилась и обвила руками молодого человека, сомкнув на теплой груди замерзшие ладони. От этого тепла ей стало лучше. Уронив голову на крепкую спину незнакомца, она наслаждалась коротким отдыхом.