Путь в Версаль (др. перевод)
Шрифт:
Глава XVIII
На следующее утро Анжелика встала с первыми лучами зари и сама разбудила Барбу, Розину и детей:
– Ну-ка, вставайте, друзья! Не забывайте, к нам придут дамы, чтобы договориться насчет праздничного ужина. Нам предстоит пустить им пыль в глаза.
Флипо разворчался:
– Почему мы должны работать, а этот лентяй Давид еще дрыхнет и всегда спускается в кухню, только когда огонь уже горит, вода нагрелась и пол подметен? Ты бы вздула его как следует, маркиза!
– Будьте осторожны, теперь я больше не Маркиза
– Вот еще! – недовольно фыркнул Флипо. – Не люблю буржуа. У них срезают кошельки, отбирают плащи. Не стану я буржуа.
– А как теперь тебя называть, если ты больше не Маркиза Ангелов? – спросил Лино.
– Называйте меня «госпожа» и говорите мне «вы».
– Всего-то! – хмыкнул Флипо.
Анжелика отвесила ему подзатыльник, дав понять, что новая жизнь – дело серьезное. Пока он хныкал, она внимательно осмотрела обоих мальчишек. Они были одеты в обноски, присланные графиней де Суассон, уродливые и залатанные, но чистые и пристойные. К тому же грубые, крепкие, подбитые гвоздями башмаки хотя и были великоваты, зато надежно защищали от зимних холодов.
– Ты, Флипо, пойдешь с Давидом на базар. Лино, ты будешь делать то, что скажет Барба. Наносишь воды, дров… Розина присмотрит за малышами в кухне, а заодно последит за вертелами.
Флипо грустно вздохнул:
– Какая скука эта новая работа! Нищие и карманники живут как короли… Раз – и у тебя полно денег: ешь до отвала и пей до полусмерти. Потом раз – и ничего нет. Тогда, чтобы не чувствовать голода, заваливаешься куда-нибудь в уголок и дрыхнешь вволю. А здесь вечно надо пахать, а кормят отварным мясом.
– Если хочешь вернуться к принцу нищих, я тебя не держу.
Мальчишки запротестовали:
– Нет! Нет! Теперь нам туда нельзя. Нас пристукнут. Раз – и нету!
Анжелика вздохнула:
– Вам не хватает приключений, маленькие дурачки. Я вас понимаю. Но на том пути в конце вас ждет виселица. А эта дорога, возможно, не приведет нас к богатству, но мы станем уважаемыми гражданами. Ну-ка, пошевеливайтесь!
И вся компания шумно побежала по лестнице.
На одной площадке Анжелика остановилась, постучала в дверь юного Шайу и вошла:
– Подмастерье, пора вставать!
Из-под одеяла появились ошеломленные глаза подростка.
– Подъем, Давид Шайу! – настаивала Анжелика. – Не забывай, что с сегодняшнего дня ты знаменитый кулинар, за чьими рецептами станет охотиться весь Париж.
Наспех одевшись, господин Буржю, причитая, против своей воли взволнованный и увлеченный повелительным тоном Анжелики, согласился дать ей туго набитый кошелек.
– Если вы опасаетесь, как бы я вас не ограбила, можете пойти со мной на Центральный рынок, – сказала она. – Но лучше бы вам остаться здесь и приготовить каплунов, индюков, уток и жаркое. Поймите, дамы, которые вот-вот придут, хотят оказаться в уютной обстановке. Пустая или заполненная запылившейся птицей витрина, провонявший табаком зал с закопченными стенами, запах бедности и запустения не
– Но что ты собираешься покупать нынче утром, если эти дамы еще ничего не выбрали?
– Обстановку.
– Об… что?!
– Все, что нужно, чтобы ваша харчевня приобрела заманчивый вид: кроликов, рыбу, копчености, фрукты, красивые овощи.
– Но я не трактирщик! – простонал толстяк. – У меня ХАРЧЕВНЯ. Ты хочешь подвергнуть меня преследованиям гильдий поваров-кулинаров-кондитеров?
– Да что они вам сделают?
– Женщинам никогда не разобраться в столь серьезных вопросах! – простонал господин Буржю, воздев короткопалые руки к потолку. – Присяжные этих гильдий возбудят против меня дело, потащат в суд. Короче, ты хочешь разорить меня!
– Да вы и так разорены, – нанесла ему удар Анжелика. – Так что вам нечего терять, и вы можете взяться за другое дело и слегка встряхнуться. Насадите вашу птицу на вертела и сходите-ка к Гревскому порту. Я слышала, уличный виноторговец говорил о прибытии партии хорошего товара из Бургундии и Шампани.
Анжелика сделала все покупки на площади Пилори, стараясь следить, чтобы ее не надули.
Дело усложнял Давид, который непрестанно твердил:
– Это слишком хорошо! Это слишком дорого! Что скажет дядя?
– Балбес! – наконец бросила она ему. – Тебе, южанину, не стыдно быть таким мелочным, как скупец с обмороженным сердцем? Не смей мне больше говорить, что ты из Тулузы!
– Нет, я из Тулузы! – возмутился задетый за живое поваренок. – Мой отец – господин Шайу. Вам это имя ни о чем не говорит?
– Нет. Чем именно занимался твой отец?
Большой мальчик Давид был разочарован, как дитя, у которого отняли конфету.
– Да ладно, вы его отлично знаете! Большой бакалейный магазин на площади Гаронн! Единственный, где торговали экзотическими пряностями!
«В то время я еще не ходила сама за покупками», – подумала Анжелика.
– Он был поваром на королевских судах и привозил из своих странствий много неизвестных вещей, – продолжал Давид. – Да вы знаете, это он привез в Тулузу шоколад.
Анжелике пришлось сделать над собой усилие, чтобы вызвать в памяти случай, связанный со словом «шоколад». Да, верно, в гостиных об этом говорили. Ей вспомнилось возмущение одной тулузской дамы. И она сказала:
– Шоколад? Но это же напиток индейцев!
Давид разволновался. Похоже, мнение Анжелики уже имело для него важное значение.
Приблизив губы к самому ее уху, он сказал, что, для того чтобы убедить ее в совершенстве идей господина его папеньки, сейчас он сообщит ей секрет, которым не поделился еще ни с кем, даже с дядей.
И Давид рассказал, что в молодые годы его отец был заядлым путешественником и пробовал шоколад в разных странах, где его производили из зерен, которые поставляли из Мексики. Так, в Испании, Италии и даже в Польше он имел возможность убедиться в превосходных качествах нового продукта, обладающего приятным вкусом и изумительными целебными свойствами.