Путь варга: Пастыри чудовищ. Книга 3
Шрифт:
«Мы не ушли, – обижались горько. – Мы мастерски расставляли ловушки – и попались в ловушку сами. Били дичь лучше других – и сами стали дичью. Мы думали, что зверю не уйти от нас. Но не ушли сами…».
Полка вслед за коротким луком-атархэ была пустой. И ещё несколько – чистых белых пятен, заботливо подготовленных к пополнению коллекции, при взгляде на них дурнота накатывала сильнее. И въедался под кожу истиной ознобный шёпот местных трофеев: «Уйти не дано никому. Тебе уж точно, Гроски».
Нужно
Звук открывающейся двери я принял как должное. И свет, который вспыхнул под потолком. И дребезжащий от восторга голосок:
– Я вижу, вы нашли сердце коллекции.
Рядом с младшим Трогири стояло четверо слуг. Три Печати огня и боевой амулет воздуха.
–Я хотел показать вам после ужина, а вы оказались таким нетерпеливым. Испортили весь сюрприз. И как вы открыли дверь? Впрочем, это ничего, ладно. Раз уж вы знаете теперь эту маленькую тайну… – он кивнул слугам. – Подготовьте его.
* * *
Повезло – всего-то обшарили. Правда, отобрали много нужного, в том числе почему-то фляжку. И амулет Аманды – жаль. Играть в помирашки всё-таки лучше в компании памяти про красавицу нойя.
– Вы хотели найти тут ответы, да? Вы найдёте, я обещаю. Услышите даже больше, чем ожидали. Награда, раз вы увидели. Понимаете? А может, вы даже сможете посмотреть. До конца. Увидеть, чем закончится с вашим напарником. Это зависит от вашего поведения. Понимаете, да?
Выглядел Трогири так, будто его лихорадило от предвкушения. Бормотал: «Сейчас, сейчас». Хлыщ с манерами дурного официанта в низкопробном ресторанчике. Когда тот пытается подготовить клиента к фирменному блюду.
Например, к странному, придушенному скрипу в коридоре. Будто от телеги старого Тодда.
Дверь распахнулась, и один из слуг вошёл, толкая перед собой кресло на колёсах. В кресле полулежало что-то скрюченное, изломанное, с седыми космами – и пронзительными, сумасшедшими глазами. Знакомыми глазами. Теми самыми, которые тут смотрят с каждого портрета.
Вот тут-то я остро пожалел, что у меня забрали фляжку. Гороховое пюре прыжком устремилось наружу, я хватанул воздух, неловко дёрнул правой ладонью – сбил заклинание «Холодной головы». Черти водные, не мой день, наверное. Или не мой год.
Или десятилетие.
Похожий на полураздавленного паука старик в кресле приподнял подбородок. Уставился серо-жёлтыми круглыми глазами хищной птицы.
– Не надо магии, – сказал Мейс Трогири.
Смешок у него был тоже будто сломанным в нескольких местах.
– На зале блокировка – ослабляет Печать. Тейенх – хороший проводник для чар и артефактов. А наши люди будут бить от порога. Убьют вас раньше, чем мы побеседуем.
Я выразительно хлопал глазами да хватал ртом воздух. Грызун внутри
– Не мож… не может быть. Вы… вы же м-м… м-м-м…
– Мёртв, – проскрипел Мейс Трогири. Голова у него кренилась на правую сторону – будто он собирается тебя пристально оценивать. – Не ожидали?
– Постойте-ка… Вы же говорили, – тут я ткнул пальцем в Трогири-младшего. – Рассказывали, как вашего отца убил этот самый Зверь! Что вы это видели. То есть, это всё…
– Ложь, – подтвердил калека. – Мой сын ничего не стоит как охотник. Зато талантливо пересказывает истории, которые придумывают для него.
Изломанный старик пялился со своего кресла. Высохший, костистый и менее живой, чем любой из его трофеев в этом доме.
– Вы любите тайны, молодой человек? В грязных газетёнках бы душу продали за то, что вы сейчас узнали. Ты помнишь эти их заголовки, Нарден? «Конец лучшего охотника Кайетты». «Величайший охотник не устоял». «Случайность или закономерность?»
На самом-то деле тайны я ненавижу всеми фибрами грызуньей души. От тайн сплошь неприятности. Порча пищеварения, вечный алкоголизм и ранняя смертность. Но что-то мне подсказывает, что открутиться у меня не выйдет.
– Да, Нарден, помнишь, конечно. Нарден был молодцом. Когда рассказывал им. Тварям с блокнотиками и запоминающими артефактами – эти твари под ноги мне стелились в годы славы. А стоило упасть – налетели, как горевестники. Дежурили здесь толпами, да, Нарден? «Ваш отец встаёт?» «Как он допустил оплошность?» «Что это было за животное?» «Как всё случилось?»
Сыночка Трогири понурил голову и завздыхал от тяжких воспоминаний. Скрипучий голос бывшего великого охотника остался всё таким же мерным.
Будто несмазанная телега едет и едет по ровной дороге.
– Вы, молодой человек, слышали обо мне. О моих подвигах. Первый в Кайетте, больше двадцати лет.
– Да у нас в вас так-то дети играли в дерев…
– Я был больше, чем охотником. Да… куда больше. Моя слава. Моя репутация. Я показал другим путь. Показал, что не нужно бояться. Я дал понять этим тварям… что человек властен над природой. Выходя с ними один на один… Я был хозяином. Властителем.
Что-то мне эта милая философия напоминает – и не только рассуждения Нэйша о вершине цепи. Мейс Трогири был прогрессистом? Вир побери, ну не защитником же бестий, в самом-то деле!
– Потому нельзя было дать им узнать, как всё случилось. Вы же понимаете, молодой человек? Легенда должна оставаться легендой. Подвиги – и героическая гибель. И мы сказали, что это был виверний. Распустили слухи, что мантикора. Один хороший, прикормленный писатель даже тиснул книжку. О величайшем охотнике, который почти одолел стаю алапардов на «кровной мести» – убил двух, не устоял перед третьим. Почти как в Энкере… Вы не читали? Достойно написано. Ложь, конечно. Это сделал не алапард и не виверний.