Путь Яна
Шрифт:
Я познакомился с Джорджем Хантом, который, как я с удивлением узнал, был телохранителем дочери моего босса, Ханны Кейдж.
– Зачем ребенку маршала нужна охрана? – спросил я его, когда он сидел в кресле на террасе в тени, выглядя немного потускневшим и покрытым синяками, а также почти без призраков, но, как отметил Ян, целым и невредимым.
Он насмешливо сказал.
– Ты даже не представляешь. Этот ребенок - магнит для неприятностей.
– Серьезно?
Он кивнул, сделав большой глоток пива.
–
– О, она потрясающая и уверенная в себе, – заверил он меня. – Когда-нибудь она станет президентом, помяни мое слово.
Я улыбнулся, потому что он явно обожал ее.
– Но, – резко добавил он, – она притягивает неприятности.
– Например?
– Не маленький кролик, который ходит вокруг невинно, чтобы люди думали, что она добыча или что-то в этом роде. Я не об этом. К сожалению, этот ребенок ничего не боится. Проблема в том, что из-за того, что она считает себя супергероем, она сует свой нос в плохие дела, и иногда ситуация, которая кажется совершенно нормальной, в итоге превращается в полное дерьмо.
– Ха.
Он кивнул.
– Однажды она пошла за блестками, а в итоге нарвалась на банду парней, продававших поддельные сумочки из подсобки какого-то магазина.
– О, я помню это, – живо откликнулся я. – Ян должен был заехать за ней.
– Да, видишь? Повезло, что ее отец такой, какой он есть, и он смог вытащить ее из этого дерьма, а теперь, конечно, у нее есть я.
Я улыбнулся ему.
– У меня есть GPS на этом ребенке, потому что я ей не доверяю.
– И почему она заслуживает такой защиты? Я имею в виду, не считая всей этой ситуации с магнитом для проблем.
– Потому что Аарон Саттер - ее дядя, и она обычно помогает ему что-то сделать, например, возглавить аукцион или что-то еще. К тому же на ней обычно надето какое-то безумное количество драгоценностей, которые многие хотели бы заполучить в свои руки.
– О, точно. Я помню благотворительный вечер в Музее Филда много лет назад, но я и понятия не имел, что она возглавляет такие мероприятия. Я думал, она просто присутствует.
Он покачал головой, сделав еще один глоток пива.
– Нет. Теперь она - виновница торжества.
– И как же тебя уговорили стать ее телохранителем?
– Она выбрала меня, – ответил он так, словно это было физически больно. – Она могла выбрать много других блестящих граждан, но Мигель Ромеро - это начальник службы безопасности Саттера - сообщил мне: «Да, Хант, ты имеешь удовольствие присматривать за Ханной Кейдж».
Я улыбнулся, потому что под раздражением и хмурым взглядом я услышал его нежность.
– Знаешь, оглядываясь назад, я должен был понять по облегченным взглядам на лицах этих ублюдков, что я вляпался в дерьмо.
– То есть, по сути, ты установил на
– Да, черт возьми, она знает, – прорычал он, садясь, и цвет его лица улучшился, когда он заговорил о дочери Сэма Кейджа. Я подозревал, что он не просто любит ее. У него либо были сестры, которых она ему напоминала, либо она была той, которой у него никогда не было. – Я сказал ей, что если она хоть раз выйдет из дома без этой вещи, то между нами все кончено.
– Это сработало как угроза?
Он ухмыльнулся, и это было самодовольно, а насмешка получилась довольно громкой.
– Это единственная моя угроза, которая действительно работает.
– Ты бы действительно это сделал?
– И оставить ее на произвол судьбы в этом мире? Ты с ума сошел?
Я хихикнул, а он посмотрел на меня как на сумасшедшего, а потом рассмеялся и сделал еще один глоток пива. Легко понять, почему он нравился Яну. Он был очень похож и на мужчину, которого я люблю, и на моего босса. Твердая защитная оболочка, скрывающая мягкое, нежное нутро. У Джорджа Ханта было доброе сердце. Я надеялся, что кто-то заботится о нем.
Оглядевшись по сторонам, я увидел столик в стороне от остальных, рядом с перилами, и там сидели Захра со Стейси и еще несколькими женщинами. Стол был круглым, и женщины, которых я знал и любил, сидели вместе под навесом из сахарных кленов.
Поднявшись, я подошел сначала к Стейси, наклонился и поцеловал ее в щеку, которую она подставила мне, а затем обошел ее и присел рядом со стулом Захры.
Мгновенно ее рука легла мне на плечо.
– Привет, милый, – поприветствовала она меня с улыбкой.
– Как малыш? – спросил я, наклонив голову к ее животу. Я никогда не прикасался к животу беременных женщин, с тех пор как Аруна и Джанет рассказали мне, что это было очень навязчиво и жутко, когда люди делали это с ними.
– Малыш использует мой мочевой пузырь как боксерскую грушу, – проворчала она, поморщившись.
– Мне очень жаль, – сказал я, глядя на тарелку, к которой почти не притронулись. – Не голодна?
– Это тяжело, – пробормотала она, и ее взгляд метнулся в сторону двух женщин, стоящих у перил: одна со скрещенными руками слушала и кивала другой с красными глазами и пачкой салфеток в руке.
– Должно быть, это девушки Бейкера и Коллинза, – тихо сказал я.
– Да, – ответила Захра. – Та, что молчит, блондинка, - жена Бейкера, а та, что выглядит разъяренной, - невеста Коллинза. Они должны были пожениться на выходных в День благодарения.
Я кивнул.
– Знаешь, я никогда не понимала людей, которые хотят совместить праздники с годовщинами и прочей ерундой. По-моему, ты сама напрашиваешься на неприятности. Зачем тебе давить на себя? Для меня в этом никогда не было никакого смысла.