Путь. Чему нужно научиться у древних китайских философов
Шрифт:
Мы склонны подчинять свое поведение шаблонам и привычкам. Это могут быть социальные условности и обычаи, их мы соблюдаем не задумываясь, например, когда здороваемся или придерживаем кому-то дверь. Или смена поведения, которой мы даже не замечаем, – когда, например, начинаем «ныть», разговаривая с сестрой по телефону, или обиженно молчим вместо того, чтобы спокойно объяснить, что не так. Одни шаблоны полезны, другие не очень. Если человек «верен себе» и ведет себя соответственно, он попадает в ловушку старых привычек, никому ничего не прощает и отрезает себе пути к изменению.
Но мы уже знаем, как бороться с такими шаблонами.
К примеру, когда мы гостим у
Путешествия выбивают нас из привычной колеи, позволяя открывать в себе новые грани, и домой мы возвращаемся уже немножко другими людьми.
Почему же тогда мы не занимаемся ритуалами постоянно? Возможно, потому что намеренное насыщение ими «реальной» жизни кажется нам неестественным.
Однако моменты «как будто» могут послужить отправной точкой колоссальных сдвигов.
Вернемся к тому, с чего начинали главу, – к игре в прятки с четырехлетним ребенком. Как она укрепляет отношения? Эта игра как раз и представляет собой ритуал «как будто». Она позволяет меняться местами: малыш, обычно такой беспомощный, оказывается в роли сильного и доказывает свое превосходство тем, что находит взрослого. Взрослый же изображает несмышленыша, который не умеет даже толком спрятаться. Разумеется, ребенок знает: взрослый знает, что его видят. Однако ритуальный сценарий требует, чтобы малыш перехитрил взрослого.
Такой обмен ролями нарушает привычный уклад. Малышу он дарит ощущение состоятельности, которое он будет помнить и после окончания игры. А непогрешимый (по крайней мере, в глазах ребенка) взрослый может почувствовать себя слабым и уязвимым. Игра не делает его глупее. Напротив, помогает ему шлифовать тонкие грани своей личности, которые могут пригодиться в других ситуациях: восприимчивость, чуткость, умение легко относиться к жизни и не цепляться за власть.
Главное, чтобы участники понимали, что это игра, что они перешли в альтернативную реальность, где можно воображать себя кем угодно. Если у них получится, то такие моменты, как игра в прятки, не только помогут им построить более теплые и уважительные отношения, но и повлияют на то, какими людьми они станут в будущем. Многократно повторяемые ритуалы разовьют в них качества, которые в конечном итоге улучшат их отношения с окружающими.
Почему мы говорим «пожалуйста» и «спасибо»?
Три века назад структура европейского общества и общественные отношения все еще полностью определялись наследственной иерархией. Если крестьянин говорил с помещиком, он употреблял одни учтивые выражения, а если аристократ снисходил до разговора с крестьянином, то использовал совсем иную лексику.
Когда в больших городах начала развиваться рыночная торговля, представителям разных классов открылись новые пути взаимодействия. Выработались ритуалы, при помощи которых покупатели и продавцы могли вести себя как равные, хотя на самом деле таковыми не являлись. Обмен вежливыми «спасибо» и «пожалуйста» создавал для участников общения пространство, где они могли ощутить некое подобие равенства.
Мы тоже совершаем этот ритуал «как будто». Представьте, что вы сидите за обеденным столом, и ваш сын (или племянник, или внук) требует: «Дай мне соль». Если ребенок маленький,
Зачем мы так делаем? Ведь ребенок ясно дает понять, что эта шарада кажется ему нелепой. Но для него это возможность поучаствовать в ритуале, в котором он как будто обращается к равному себе человеку. Вы делаете это не для того, чтобы запрограммировать ребенка на определенную модель поведения; вы помогаете ему понять, что значит попросить о помощи такого же человека, как он сам, и что значит выразить благодарность за помощь.
Если он просто зазубрит вежливые слова, этого будет недостаточно. Конечно, приспосабливаясь к жизни в обществе, ребенок вначале механически повторяет за взрослыми. Но со временем он начинает понимать смысл того, что делает, и ориентироваться по ситуации. Видя, как люди реагируют на его «пожалуйста» и «спасибо», он определяет, когда этих слов достаточно, а когда лучше работают другие фразы либо смена интонации или выражения лица.
На самом деле дети интуитивно понимают ритуал гораздо лучше большинства взрослых. Они знают, что его ценность в том, что он ненастоящий. Сродни детской игре. Представьте, скажем, что ребенок изображает полицейского, охраняющего магазин, а остальные превращаются в банду грабителей. Все размахивают пистолетами, прячутся за подушками и стреляют. Дети, в отличие от некоторых взрослых, не считают подобные перестрелки насилием. Для них это «войнушка» – игра, вынесенная за рамки действительности. Они прекрасно понимают, что воюют не по-настоящему, и возвращаются к этой игре, потому что в ней можно преодолевать ограничения обычной жизни и развивать в себе новые качества: бороться со страхами и тревогами или примерять на себя роль спасителя и героя, – и все это в безопасном придуманном мире.
Если родители рассказывали нам в детстве о Санта-Клаусе, это тоже был ритуал «как будто». Мы всей семьей участвовали в реальности, где Санта с огромным мешком игрушек за плечами спускается в комнату по дымоходу. В последние недели перед Рождеством дети пишут послания, составляют списки и стараются показать себя с лучшей стороны. В сочельник они ставят под елку стакан молока и тарелку печенья. Взрослые и дети постарше прилагают все силы, чтобы эта сказка для малышей не кончалась и в доме царила атмосфера радости. Не так уж важно, существует Санта или нет. Важно, что родные меняют свое поведение к лучшему и семья становится крепче.
В детстве мы все подолгу жили в мирах «как будто», но потом мало-помалу оставляли их, взрослея и проникаясь уверенностью, что нужно быть верными себе. Однако ритуальные пространства у нас все-таки есть. Тот же кабинет психотерапевта, где люди в течение оговоренного промежутка времени рассказывают о своих проблемах. Хотя многие полагают, что эти сеансы полезны, потому что на них мы шаг за шагом добираемся до своего истинного «я», с конфуцианской точки зрения гораздо важнее тот факт, что мы, по сути, устанавливаем ритуальное пространство, где можно играть роли «как будто», невозможные для нас во внешнем мире. Терапия помогает освобождаться от шаблонов, управляющих нашей жизнью, и, благодаря общению врача с пациентом, позволяет вырабатывать новые пути взаимодействия с окружающими.