Путь
Шрифт:
— Рад видеть тебя, Аттал Иванович, — тот встал, и они пожали друг другу руки.
Затем Аттал Иванович повернулся к дядьке с орлиным носом.
— Здорово, Орлан.
— Здогово, Аттал.
Они оба сжали кулаки и ясно слышимым стуком ударились костяшками.
Ильсид чуть привстал и приобнял гостя, который, совершив необходимый ритуал рукопожатий, сел на свободное кресло. Александр с шумом плюхнулся на диван.
— Это вообще-то братишек кресло, — с угрозой, укором и как бы ностальгией произнёс Тино.
Александр устроился
— Как здоровье, Аттал? — в упор спросил Ильсид.
— Нормально всё, Ринат Мансурович. На охоту вон уже с парнями хожу, — неопределённо махнул рукой Аттал.
— Мясо, говогят, на столе каждый день? — с заметной картавостью произнёс сидящий напротив Слава Орлан. Аттал прищурился.
— Да. Люблю отведать дичь. Чем более дикая, тем вкуснее.
— И как Вуйчики на вкус? — парировал Слава Аетин.
— Хм. — Хмыкнул Тино Плаци.
— Вуйчики? Они куда шли, туда и пришли. Это был их выбор.
— А не твой?
— А у меня, Славочка, один выбор — не давать никому вторых шансов. И тебе это известно лучше всех.
Их пикировку прервал Ильсид.
— Ладно, парни, хорош базарить, давайте по делу. Братов Вуйчиков ужо нет, спросить не с кого за то, что нашли их с ружием на полисе Аттала. Это факт.
— В баге «Слепой Пью», котогый они купили, отметьте. Они находились в своей собственности, вообще-то! — сразу же подоспел Орлан.
— Но за который не заплатили, как договаривались, заметьте, — апеллировал к закону Аттал — Кинули своих же. Не сдержали слово. То есть поступили не по понятиям чести. Как с этим быть, Слава?
— Да, Аттал в этом деле правый. — Мигом решил их спор Ринат Мансурович. — Я спытал, что Вуйчики вложили Комару токмо треть того, чего сулили. И ничего боле. Значит, они кинули Витю, то ись Иваныч прав — браты поступили не по понятиям чести, за это и были проучены. Вуйчики, видать, чаяли, что Комар елупень, а он им обратку насовал. И доказал это собственной ценой. Все согласны? — обвёл он собрание взором, получив в ответ утвердительные кивки. — Что?
— Я хочу сказать, — веско промолвил Аттал. — Про Вуйчиков.
— Давай. — Тут же ответил Ильсид.
Аттал Иваныч выдержал небольшую паузу, прежде чем начать:
— Симон и Каспер были моими надёжными, — он закашлялся, — товарищами на протяжении многих лет. Конечно, они не давали заскучать, и нам вместе частенько приходилось попадать …э-э-э… в эти, в переплёты. Всё было. Но! С ними можно было быть уверенным за свой… э-э-э, этот, как его… — он пощёлкал пальцами, — за свой тыл, они никогда не нарушали слово и не предавали. А это, скажу я вам, дорогого стоит в наше время.
Он искоса взглянул на Славу Орла, и по какой-то причине тот раздул свои широкие ноздри. Аттал, словно не замечая этого, продолжил:
— Да, они были не подарок, и даже у меня с ними иногда возникали недоразумения время от времени. А уж вы, — он
— Особенно тебе. Особенно во время болезни, — сокрушился Плаци.
— После болезни, — отметил слово интонацией Аттал.
— Ты кого хотел сказать-то, мил человек? — отвлёк его от пикировок Ильсид.
— Я хотел сказать, Ильсид, — повернулся к нему Аттал Иваныч и, по всей видимости, потерял нить разговора, — я хотел сказать, что… что я хотел сказать? Что без них будет непросто, а ещё… что за парней надо выпить, — нашёлся он. — Мы все вместе слишком много пережили, чтобы не помянуть Симона и Каспера добрым… э-э-э… словом.
— Или молчанием, — снова вмешался в разговор Орлан.
Ильсид подумал, кивнул, встал, подошёл к трельяжу с резными деревянными дверцами, вытащил бутылку крепкого напитка и переноску для рюмок на шесть персон, разлил на пятерых, кивнул Александру, чтобы тот подошёл поближе. Они, не чокаясь, выпили и расселись обратно.
— О том, какие дела зависли за Вуйчиками, мы побазарим отдельно. А нынче я познакомлю вас с Шураном, который дал добро на время взять Ганзу на поруки, — спокойно произнёс Ринат Мансурович, внимательно вглядываясь в лицо Доктора.
— Мадонна! Стать хозяином Ганзы? Сейчас? Ебаниссимо! — фыркнул Тино Плаци.
— Тогда пгедлагаю выпить за этого товагища, тоже не чокаясь, — саркастически усмехнулся Орлан.
— Не гоже хаять пацана раньше времени, — вступился за Алекса Ильсид. — Всё же это он сумел укатать самого Симона, почитайте одним голым ножом. Да ещё Кольке Кащею морду раскровякал.
Тино Плаци расширил, а Орлан сузил глаза, словно пытаясь пронзить Алекса взглядом. У Аттала до предела напряглись мышцы икр от остроты затронутой темы, но Доктор поспешил ответить и оправдаться:
— Я бы не сказал, что всё это сделал специально. Просто так получилось, — он развёл руками и покачал головой. — Кончей сам лез. Тем более, их было трое, а я один. А Симон… я просто защищал свою жизнь. И я жалею, что послужил причиной смерти вашего товарища.
— Что сделано, то сделано, время назад не вернуть, — философски заметил Тино.
— Специально или не специально, но за всё нужно платить. Это вегняк!* (наверняка) — бросил куда-то вбок Слава.
— Кончай бухвостить* (болтать не по делу), пацаны, — прервал рассуждения Ильсид. — Вертай базар в русло. Мы пробили* (проверили) Шурана — никаких косяков* (нарушений) за ним нет: парень башковитый, доктор, фурычит за мозги, если что, в доме Аттала вёл себя достойно, так, по крайней мере, грит сам Иваныч.
Аттал Иванович кивнул.
— Потому, — продолжил Ринат Мансурович, — навяливаю вам выбор. Кто подпишется за то, чтобы Саша Доктор стал временным хозяином Ганзы? Кто супротив? Кто уклонился? Тино Плаци, давай — ты первый пропиши.