Путь
Шрифт:
— А раньше почему не мог мне об этом сказать?
— Почему, почему? — с внезапным раздражением вспылил Доктор. — Не хочу вспоминать об этом, — он с досадой покусал губу и нехотя ответил. — Мать Лойера приезжала.
Бо широко раскрыла глаза и прикрыла рот рукой.
— И вот… Пришлось мне встречать её, объяснять, как это произошло, что-то выдумывать про несчастный случай. Даже вспоминать не хочу. Как она рыдала, истерики закатывала. Когда на кладбище приехали, так вообще вой подняла, начала на могилу бросаться. Я давай оттаскивать…
Саша закрыл
— Не хочу думать об этом, Бо. Пожалуйста.
— Я не настаиваю, Саш, конечно, — с жалостью произнесла она, погладив его. — Просто я бы хотела хоть цветочки на могилку положить, он ведь и мой товарищ был.
— Съездим, потом обязательно съездим. Я обещаю, — тяжко выдохнул он.
— А тех двоих?
Доктор промолчал.
— Жуйченко-то куда дели?
Саша потупил глаза, кусая губы.
— Извини, Бо, пожалуйста, но не могу…
— Ты мне, своей женщине, не скажешь, где?
— Бо, дорогая моя, зачем я буду рассказывать то, что тебе знать не нужно? И дело не в том, что я не доверяю тебе, а в том, что я оберегаю тебя от опасностей. Понимаешь меня?
— Ладно, твоё дело. Не хочешь говорить — не говори. — Бо сделала вид, что не обиделась. — Твоё дело. Тогда я тебе скажу, что Оливка ревёт всё это время горькими слезами. Еле на работу вытолкала, чтобы в болото не засосало. Сам знаешь, что если надолго заскорбишься, то под жизнь поднырнёшь…
— Ну да, — отрывисто бросил он и не стал продолжать. Женщина натянула одеяло повыше:
— Давай тогда спать, что ли?
— Давай, — Доктор лениво чмокнул Бо в щёку и сполз пониже. Затихли было, но не прошло и минуты, как донеслось.
— А про Мирона-то можешь рассказать, или мне это тоже знать не обязательно?
— Бо, я тебя умоляю! Вот ты чего обижаешься?
— Ничего я не обижаюсь.
— У Мирона всё в порядке, я отправил его… — Саша сделал паузу, — я отправил его в Хаб. Кто знает, что Атталу в голову придёт? Поэтому у Мирона задание подобрать пару ребят покрепче и обеспечить охрану кампуса, а то какой-нибудь придурок, типа Кащея, снова решит в Герострата поиграть.
— А что дальше думаешь делать? — Бо с любопытством снова повернулась к нему.
— Для начала думаю не принимать решения в одурманенном состоянии, — он выдохнул. — Будет день и будет пища. Давай с завтрашнего дня тормознём и на свежую голову подумаем?
— Давай. — Подтвердила она. — Но я всё равно боюсь.
— Чего боишься, любовь моя? Ничего не бойся, всё будет в ажуре.
— Ты же сам сказал, что Аттал обязательно в спину ударит. Он ведь не из тех, кто за добро отвечает добром — попомни мои слова. Нужно его опасаться, Саш, да и Ильсид, знаешь ли, может Исполнителя послать за тобой.
— Да за что?
— За всё хорошее.
— Я ничего не нарушал.
— Ему расскажи, когда поймает.
— Ну, что ты, Бо, зачем ему меня ловить?
— Ильсид должен проявиться, иначе не по понятиям.
— Да я знаю. Но у меня есть, что сказать Ринату Мансуровичу.
***
— Грят,
— Есть, Ринат Мансурович, здрасьте.
— Здорова, Шуран, садись рядышком.
— Спасибо, Ринат Мансурович, как вы?
— Да ничего, барабошимся помаленечку.
Они дружелюбно улыбнулись и расселись.
— На выборы собирашься? — спросил Ильсид.
— Вроде как, да. Я в избирком подал документы.
— И как думашь, проканает? — прищурился старый.
— Я другими категориями мыслю, уважаемый Ильсид.
— А как ты ныне думашь? Я можат уже не догоняю чего?
— Всё вы понимаете, Ринат Мансурович — я вопрос порешал.
— Ну, порешал, так значит, порешал. Я же не лезу в доглядки.
— Спасибо большое за понимание. Как здоровье, хотел спросить?
— Вошкаюсь малёха, как вишь. Я хоть и старый дед, но ещё могутной.
— Я тут от людей узнал, что вы легенда. Это же вы строили первый полис?
— Эх, болтун глупее молчуна. Всё расскажут, демоны. Ну да, это я легенда, да.
— Тогда хочу вам сказать, — расплылся Доктор, — что горжусь сидеть рядом с вами.
— Так и я горд, Сань, — ответил Ильсид. — Потому как с недавних пор и ты — легенда.
И они одновременно, как-то даже по-приятельски усмехнулись друг другу: Шуран чуть громче, а Ильсид почти беззвучно, а потом, сунув руки в карманы курток, долго сидели на лавке на стоянке возле туристической тропы, молча улыбаясь своим мыслям, глядя в непостижимо прекрасные дали и дыша свежим морозным воздухом.
— Что насчёт свадьбы растолкушь? Как так всё склеилось?
— Само получилось, — развёл руками Шуран. — Случай.
Ильсид удивлённо приподнял брови и промолчал.
— Совершенно не понимаю, зачем он схолу сжёг?
Саша пожал плечами, а Ильсид ответил на свой же вопрос:
— Наверное, просто Кащей — непутёвый, да и всё тут. И Алиса вместе с ним така же беспутна девка вышла — нынче оне иль вместе сгинут, иль уравняют один ёного, либо одно из двух. Поэтому случейно или неслучейно, но они высеклись из темы, а значит, ты всё сладил, как надо. Да и мне отрадно, что ты, Шуран, мои советы ценишь — вишь, пригождаются. А Колян, немелиз он или не немелиз, но руки и ноги у него есть, хоть и голова не варит, вот потому он и сжёг твою схолу. Такое уже не раз бывало в истории.
Доктор уважительно промолчал.
— Ты лучше мне скажи, мил человек, чего про Аттала порешал? — прищурился старик.
Саша развёл руками.
— Что я могу сказать? Я не хотел этого, Ринат Мансурович. Не желал смертей его Жучек, не хотел, чтобы мой товарищ Лой погиб. Он сам пришёл ко мне домой с оружием в руках. Это его выбор, не мой.
— Всё так, всё так, — Ильсид покачал головой. — Токмо заместо молодого Кащея у тебя более взрослый враг нарисовался, и я тебе сразу грю, что тут шибко просто не бут. Я Аттала знаю с юных пор, и он, вот те зуб, не тот, кто тебе спуску даст.