Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы
Шрифт:
К Джиниве вернулось былое любопытство.
– Все-все мужчины делают так, когда… ты понял, о чем я?
– Откуда же… – хотел отрезать Джейми, но понял, что нечего отрезать, – это была правда. Он сел на кровати, убирая налипшие волосы с лица. – Да. Это у нас такая манера. Отвратительно. Как животные. Няня должна была сказать тебе об этом. Очень больно? – обратился он к ней.
– Ничего… – Девушка пошевелила ногами. – Вначале было очень, да. Сейчас почти нет. Все как ты и говорил.
Крови было немного, это к лучшему.
– Отвратительно – липко и гадко!
Джейми почувствовал прилив крови. Ее поведение вызывало возмущение и неловкие чувства.
– Держи, – сунул он полотенце, лежащее на умывальнике.
Однако девушка, расставив ноги и выгибаясь для баланса, ждала, пока он возьмет на себя неприятный момент. Джейми захотелось задушить ее этим полотенцем или затолкать его в горло, но письмо напомнило о себе: Джинива сдержала данное ему обещание.
Шотландец макнул салфетку в воду и стал водить по промежности девушки, всем своим видом показывая, как мало радости ему от этого занятия. Но Джинива безгранично доверяла ему, а это не могло не тронуть – в конце концов Джейми поцеловал ее лобок, завершая процедуру.
– Все.
– Спасибо.
Она еще пошевелила ногами, а затем коснулась его рукой. Джейми снова закрыл глаза, позволяя ей путешествовать по своей груди. Она обвела пальцем его пупок и повела рукой ниже.
– Ты говорил… что потом будет не больно.
– Должно быть, так.
Стояла глубокая ночь.
– Алекс?
Он почти уснул, и вот она называет его так!
– Да, миледи? – с усилием пробормотал он.
Джинива прижалась к нему, уложив каштановую головку на могучее плечо Джейми. Ее дыхание приятно щекотало ему грудь.
– Алекс, я люблю тебя.
Хоть это далось тяжело, но все же он, борясь со сном, отстранил ее и взял за плечи. Нежные серые глаза делали ее похожей на лань.
– Нет, нельзя. Таково третье правило: только одна ночь. Не нужно звать меня по имени. И не нужно любить.
Глаза Джинивы наполнились слезами.
– Как же мне быть? Любовь наполняет меня. Как с этим быть?
– Это не любовь, – мягко сказал Джейми, надеясь, что говорит правду, такую необходимую для обоих. – Я пробудил в тебе особое чувство, тоже очень хорошее. Но это никакая не любовь, поверь.
– Тогда что же такое любовь?
Джейми потер лицо. Вот это новость – девчонка еще и философствует! Он вдохнул, готовясь объяснять.
– Любовь можно испытывать только к одному человеку. А это… каждый мужчина сможет подарить это чувство. И ты тоже каждому.
К одному человеку… Клэр стояла тенью между ними, но она не помешала им.
Время перед рассветом было очень темным и очень холодным, и совершенно не хотелось покидать гнездышко, которым служила постель Джинивы, и отправляться на сеновал. От холода защищали только рубашка и штаны – плохая защита!
Память Джейми и его тело удерживали нежную плоть, теплоту розовых щек, прощальный поцелуй, вздохи… Даже реальность, представшая каменной стеной конюшни, не могла заставить забыть об этом. Огромная усталость охватила члены Джейми, но нужно было пересилить себя и преодолеть стену. Не перелезть ее было нельзя: Хью может услышать скрип главных ворот, так что придется лезть.
Во внутреннем дворе, который тихонько миновал Джейми, стояли повозки, вмещавшие разнообразные сундуки и тюки – имущество леди Джинивы и вещи, необходимые или могущие понадобиться ей после переезда к старому графу Эллсмиру. Бракосочетание состоится в четверг. Джейми попал на сеновал через лестницу, стоявшую в конюшне. Теперь, после тепла тела юной девушки, прикосновение ледяной соломы и латаного одеяла никак не могло быть приятным. Он уснул измученный и опустошенный.
Глава 15
Несчастный случай
Когда в Хэлуотере узнали об этом, погода, как назло, была ужасная – шторм и ливень, да такие, что лошадей никуда не выводили. Довольные, они ели вволю, пофыркивали, топтались в стойлах, радуясь случаю отдохнуть. Джейми Фрэзер устроился на сеновале не менее удобно: он обложил себя сеном, соорудив подобие гнезда, и читал. Звуки, издаваемые животными, умиротворяли и настраивали на спокойный лад.
Правда, книга, которую он читал, была не совсем привычным его чтением. Он взял у мистера Гривса, управляющего имением. Света было мало, поскольку щели в скате крыши не могли служить сколько-нибудь надежным его источником, к тому же небо было сплошь затянуто тучами, но книга увлекла его.
«Он был воодушевлен ласковым прикосновением моих мягких губ, от которых он не смог увернуться, ибо я подставила их ему. Посмотрев на предмет его гардероба, таивший самое сокровенное, я отметила, что ткань топорщится и что его тело набухло. Я не желала останавливаться на достигнутом и не могла сдерживать свое все возраставшее желание, а поскольку он был стыдлив и невинен, я просунула руку туда, куда смотрела все это время, и с удовлетворением ощутила там комок твердой плоти».
– Однако же! – Джейми лег поудобнее, готовясь узнать, что же было дальше. Он скептически отнесся к описываемому и все же продолжал чтение.
Разумеется, он был наслышан, что существует такая литература, но никогда не имел возможности ознакомиться с содержанием, хотя бы бегло, любой книги этого рода. В Лаллиброх приходило то, что заказывала его сестра, поэтому там обычно читали сочинения мсье Дефо и Филдинга. Увиденное удивляло его и вызывало смешанные чувства. Пускай, нужно знать, о чем пишут в этих книжонках.