Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы
Шрифт:
Джейми ловил ртом воздух, будто слова леди Дансени были ударом под дых.
Родина! Бросить навсегда Англию с ее туманами и болотами, отправиться туда, куда так долго запрещали идти, отправиться не боясь, идти по знакомым тропам не таясь, дышать воздухом гор и свободы, видеть утесник и вереск! Освободиться отсюда!
Забыть о чужбине, забыть о притеснениях. Забыть вражду и перестать быть одиноким. Вернуться в Лаллиброх, увидеть, как Дженни повиснет у него на шее, как Эуон засветится радостью и обнимет его, как детишки веселой гурьбой вцепятся в его одежду, растаскивая дядюшку на куски.
Покинуть Хэлуотер – и навсегда
Леди Дансени ничего не заметила, настолько искусно Джейми скрыл свои чувства. Его лицо было непроницаемо для чужих взглядов, но сердце разрывалось от боли.
Он видел вчера мальчика. Малютка спал в корзинке, и чтобы полюбоваться им, Фрэзеру пришлось влезть на норвежскую ель, ветки которой доставали до окна детской, разместившейся на втором этаже.
Джейми таращил глаза, пытаясь рассмотреть мальчика сквозь мешавшие взгляду иголки. Он видел лишь профиль маленького личика, но этого было достаточно. Кружевная подушка лежала под его щечкой, головку накрывала шапочка. Сбившись, она открыла взору миниатюрную головку, на которой топорщился золотистый пушок.
«Хвала Господу – он не рыжий». Джейми перекрестился, подумав первое, что пришло в голову.
«Боже, да он крохотный!» Это была вторая мысль, вызвавшая отчаянное желание влезть в окно и взять малютку на руки. Его тельце, живое и теплое, утонет в сильных отцовских ладонях, красивый изгиб головки отлично ляжет ему в руки, и Джейми запомнит, как это – держать на руках сына.
– Малютка, ты сильный мальчик. – Джейми говорил с сыном на расстоянии. – Сильный, смелый и очень красивый. Но ты такой маленький! Какой же ты маленький…
Леди Дансени ожидала его ответа. Алекс Маккензи наклонил голову, понимая, что будет жалеть о своем опрометчивом поступке, что, наверное, очень ошибается, намереваясь сказать то, что хочет. Но по-другому нельзя было поступить, и он проговорил:
– Миледи, спасибо за доброту, но… я не уеду… пока.
Госпожа удовлетворенно кивнула. Казалось, она не удивилась, только повела светлой бровью.
– Слово за тобой, Маккензи. Уедешь, когда захочешь, только скажи.
Она повернулась вокруг своей оси, как будто была заводной фигуркой из механических часов, и покинула конюшню. Мир Хэлуотера с его ежедневными заботами снова поглотил ее. Мир, который держал теперь Джейми намного сильнее, чем прежде, так, как не держала ни одна тюрьма.
Глава 16
Уилли
Удивительно, но следующие несколько лет, проведенные в Хэлуотере, были для Джейми такими же светлыми и радостными, как годы его брака.
Он не должен был отвечать ни за арендаторов, ни за свою семью, ни за чужие семьи, ни за друзей – словом, он был свободен от всех своих прежних обязанностей, а это облегчало его жизнь. Он был предоставлен сам себе, насколько это было можно в Хэлуотере, а обязанности конюха не тяготили его.
Королевский суд не вызывал его и не предъявлял обвинений, а это многого стоило. Впрочем, Джеффрис ляпнул кому-то о настоящей причине смерти Эллсмира, и это мгновенно сделалось слухом среди слуг. К счастью, это благотворно повлияло на положение Джейми: слуги уважали его и не относились панибратски.
Питался он не в пример хорошо – вовсе не то что в тюрьме; одежда была сносной и не давала замерзнуть; письма, которые удавалось получать из Лаллиброха, содержали утешительные сведения.
Неожиданно спокойное течение дней в Хэлуотере стало еще более спокойным: восстановились хорошие отношения с лордом Джоном Греем. Майор честно приезжал в Элуотер каждые три месяца, и Джейми поначалу не находил особого удовольствия в его визитах. Грей был сдержан, вежлив и интересовался исключительно тем, что не выходило за рамки его должностного интереса.
Когда леди Дансени говорила о том, что Джейми может получить свободу, она связывала это с влиянием Грея: «Джонни… лорд Джон Грей довольно влиятельный человек с большим состоянием. Его приемный отец… но это не так важно, как кажется».
Но это было очень важно. Джейми не ошибся, когда считал, что король не имеет отношения к его наказанию: за него замолвил слово лорд Джон Грей. Со стороны майора это вовсе не была месть или особое злорадство – вряд ли он радовался, видя Джейми конюхом, – это была искренняя помощь и рука поддержки. Для осужденного шотландца, принимавшего участие в восстании, нельзя было сделать ничего большего, и Грей пустил в ход все свое влияние, чтобы убедить оставить Джейми в Англии, пусть и в услужении, но не отправлять его в американские колонии. Государственный преступник таким образом получил свет, свежий воздух и – в придачу – лошадей. В сложившихся условиях этого было очень много.
Когда Грей в очередной раз приехал в Хэлуотер, Джейми выждал, чтобы никто не мог им помешать, и тихонько стоял, опершись на изгородь, пока лорд любовался гнедым. Какое-то время оба молчали.
– Ходит королевская пешка, – сказал Джейми негромко, но отчетливо. Он также смотрел на лошадь, ожидая реакции Грея.
Тот удивился этим словам, сказанным будто бы походя, но не обернулся, а только скосил глаза в том направлении, где была изгородь. Но затем он все же повернул и голову, и все тело к Джейми, подойдя к ограде и берясь за нее с другой стороны.
– Королевский конь бьет слона, – произнес он.
Грей говорил с заметной хрипотцой.
Каждый визит майора в Хэлуотер непременно содержал поход на конюшню, где вдали от чужих глаз Грей и Джейми говорили на разнообразные темы. Они нечасто играли в шахматы по памяти, а настоящей доски не было, и все же эти разговоры давали Джейми возможность не чувствовать себя оторванным от мира и закрытым в усадьбе лорда Дансени. В конце концов, это было хорошее развлечение, и скоро визиты майора Грея действительно стали приносить удовольствие обоим.
А еще у Джейми был Уилли.
Лошади Хэлуотера были хороши сами по себе, а в ловких фрэзеровских руках похорошели еще больше. Дедушка Уилли, старый лорд Дансени, усадил малыша на пони, прежде чем тот научился как следует ходить. И он не прогадал: в трехлетнем возрасте Уилли уже ездил верхом сам. Во время этих поездок при нем неотлучно находился конюх Маккензи.
Уилли рос чудесным мальчишкой, смелым, хорошо сложенным, белозубым и очень упрямым. У него не было ни отца, ни матери, могущих его усмирить или, если уж на то пошло, задать трепку или хотя бы просто сделать суровый выговор, и девятый граф Эллсмир, единственный наследник Эллсмира и Хэлуотера, творил что хотел, наводя ужас на слуг и изводя бабушку и дедушку, готовых всячески баловать внука, и молодую тетушку. Но на Маккензи его дерзкие выходки почему-то не распространялись.