Путешественница. Книга 2. В плену стихий

Гэблдон Диана

– Терпи, парень.

Спустя время мы уложили Эуона-младшего на кушетку. Дядя и отец обязывались следить за тем, чтобы он не вставал и никуда не совался – после пережитого и после избытка портера ему требовался отдых.

– Ну где же этот чертов чай?

Джейми протянул было руку к звоночку, но я сочла это излишним: к чему было беспокоить кого-то, когда это можно сделать самому? Скорее всего, в борделе еще никто не мог прийти в себя после чрезвычайных утренних происшествий.

– Не нужно. Я хочу принести сама.

Все равно мне необходимо было

вынести зловонную плевательницу. По дороге сквозь открытую дверь я слышала слова, обращенные к мальчику:

– Дурашка, ну что ты…

На этот раз меня встретили в кухне с должным почтением, но так же ласково. Мне очень хотелось послушать, что расскажет мальчик, и я питала слабую надежду на то, что мужчины повременят с расспросами.

Надежда все-таки оказалась иллюзорной: пока меня не было, что-то уже произошло. Войдя, я почувствовала царившее в комнате напряжение, и заметила, что младший Эуон прячет от меня глаза. Джейми не был смущен, его вообще тяжело было смутить, а вот старший Эуон тоже почему-то отводил взгляд, беря у меня поднос.

Надеясь понять причину этого странного поведения, я вскинула брови, безмолвно спрашивая у Джейми, что случилось в мое отсутствие, но он вскинул плечо. Тогда я принялась одарять присутствующих принесенным на подносе.

– Здесь молоко и хлеб. – Мальчишка обрадовался этому дару. – Чай, только с огня, – отдала я чайник Эуону-старшему. – Виски. – Джейми улыбнулся, и я закончила: – А также холодный чай в качестве пользительного средства.

Демонстрация салфеток для примочек, плававших в холодном чае, была встречена скептически.

– Холодный чай, – протянул Джейми. – А что, масла на кухне не было?

Я оседлала любимого конька, поскольку речь шла о медицинской помощи при ожогах.

– Масло не помогает при ожогах. Лучше всего мазать обожженные места соком алоэ либо подорожника, но у нас такого нет, по крайней мере у поварихи. Так что будем лечить имеющимся. За неимением лучшего холодный чай хорош.

Я приступила к оказанию помощи, промакивая его красную мордочку, чтобы с помощью холодной заварки сбавить термический ожог, а также сделала примочки для рук и плеч. Мужчины пили принесенные напитки в предвкушении рассказа о драматических событиях, постигших мальчонку.

– Значит, я пошатался по городу, думая, как поступить вернее всего, – начал он свое повествование. – Пока бродил, все думал, уж в голове загудело. А потом вдруг вспомнил, что тот мужчина ходил в нижней части улицы. Стало быть, сверху видно лучше, и я пошел в верхнюю часть Мили.

– Молодец, ты рассудил правильно, – одобрил Джейми. Отец парнишки тоже кивнул.

– Тебе удалось найти его?

Рассказчик, кивая, пил молоко.

– Да.

Он шел по Королевской Миле вплоть до самого Холируда, но никто не мог сказать, появлялся ли здесь человек с косичкой. Дойдя до Пушечных ворот, Эуон подумал, что его поиски тщетны, как тут увидел того, кого искал, в холирудском заведении при пивоварне.

Судя по всему, таинственный незнакомец отдыхал здесь, потому что говорил и пил пиво.

Эуон спрятался за коновязью и видел, как моряк расплатился и ушел.

– И он больше не пошел ни в один трактир. – Парень возбужденно рассказывал о своих приключениях, попивая молоко и утирая молочные усы. – Он потом сразу пошел в тупик Карфакс.

Джейми забормотал гэльские проклятия.

– Что же дальше?

– Дальше он увидел, что печатня закрыта и дверь на замке. Я не спускал с него глаз: он взглянул на крышу, а потом оглянулся на прохожих. Людей было много, а в особенности тех, кто шастал в шоколадную лавку. Он не мог влезть в окошко незаметно. Тогда моряк потоптался на крыльце и вышел из тупика. Я спрятался в швейной мастерской и следил за ним оттуда.

Эуон подробно излагал, как странный моряк остановился у входа в тупик, потом свернул направо и скрылся в проулке.

– Мне было известно, что там ведь лазейка вела на задний двор, так что легко было сообразить, чего он хочет.

– Речь о хозяйственном дворике, он в задней части тупика, – просветил меня Джейми. – Наша печатня тоже выходит туда, как и другие черные лестницы.

Эуон съел хлеб и теперь совершенно освободил руки и рот.

– Да, дядя Джейми. Именно об этом я и подумал. А ведь у нас новые памфлеты – их нужно было спасать.

Лицо Джейми залила бледность.

– О нет…

– Какие памфлеты? – Это слово заинтересовало Эуона-старшего, и он решил уточнить, о чем говорит зять.

– Памфлеты для мистера Гейджа, – отозвался мальчик.

Это все равно не прояснило смысла его слов, и Джейми прямо сказал:

– Я печатаю политические памфлеты. Эти доказывают необходимость отменить последний закон о гербовом сборе и содержат призыв к гражданскому неповиновению, включая право на насилие. Новая печатная продукция, пять тысяч экземпляров. Тираж был сложен стопками в задней комнате. Я ждал Гейджа утром, он должен был забрать.

– Господи боже мой! – Эуон был бледен еще больше, чем Джейми. Он в ужасе спросил: – Ты спятил, а, Джейми? Тебя только помиловали, чернила еще мокрые, и вся спина в шрамах, а ты опять якшаешься с этими бунтарями, с Гейджем и его компанией! И втягиваешь в это опасное дело Эуона!

Эуон-старший, не сдерживаясь, вскочил, размахивая руками.

– Джейми, что ты делаешь, опомнись! Вспомни, сколько мы натерпелись от тебя. Война, потом тюрьма… Боже, я думал, что все уже позади, что ты сыт этим по горло. Как ты можешь?..

– Прекрати! Я не являюсь членом группы Гейджа. Я просто печатаю для них то, что просят, – я печатник и зарабатываю на хлеб типографской краской. Он хорошо платит, я выполняю его заказы в срок. Все.

Эуон раздражился еще больше.

– Нет! Нет, дорогой мой, это еще не все! Это только начало! Англичане выйдут на твой след и вздернут тебя в Лондоне, помяни мое слово. Когда бы они нашли это у тебя…

Внезапная догадка пронзила его мозг, и он спросил у сына:

– Скажи, малец, я правильно понимаю: ты знал о памфлетах и поджег печатню по этой причине?