Путешественница. Книга 2. В плену стихий

Гэблдон Диана

– Дядюшка, на твоем месте…

Голос дал петуха, сорвавшись на сопрано, и Эуон прокашлялся, возвращаясь к исполненному достоинства баритону.

– …Я ничего не сказал бы ей. – Он блеснул улыбкой и, пожелав мне покойной ночи, последовал за своим золотоволосым ангелом, явившимся с небес.

– Я даже не знаю, что делать с Фергюсом. Хочется убить, но хочется и поблагодарить. – Джейми сидел на постели на чердаке и возился с рубашкой.

Я положила платье на стул, чтобы оно высохло, и принялась помогать ему с разнообразными пряжками штанов,

стоя на коленях.

– Он хотел как лучше.

– Да, эти распутники французы все понимают по-своему, – ворчал Джейми.

Он поднял руку, чтобы стащить с головы повязку. На этот раз Джейми не стал заплетать волосы в косу, а надел головную повязку. Так рыжие космы были убраны со лба и красиво спадали на плечи, обрамляя высокие скулы и прямой нос. Это делало его похожим на сурового ангела кисти какого-нибудь итальянского ренессансного художника.

– Адама и Еву из Эдема изгнал архангел Михаил? – Я стягивала с его ног чулки.

Джейми улыбнулся.

– Что же, я похож на стража добродетели? А Фергюс, стало быть, змей-искуситель? – Он поднял меня. – Англичаночка, не стой на коленях передо мной. Ты не служанка.

– Я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы помочь мужу раздеться. Тебе было нелегко сегодня, хотя, конечно, мальчику было хуже. – Я подняла Джейми с кровати.

Он был все еще вымазан в саже; руки были обожжены и покрыты волдырями.

– Мм…

Я хотело было помочь ему снять штаны, но он удержал мои руки у себя на поясе и прижался к моей макушке.

– Я не все сделал правильно по отношению к мальчику.

– Разве? Ты поддержал в нем бодрость духа. Он успокоился и перестал мучиться.

– Может быть. Молитвы, может, и не пособят, но и не навредят. Но я не рассказал ему всего.

– Что же ты умолчал?

Я поцеловала Джейми, чувствуя запах дыма и мужского пота.

– Мужчина после убийства идет к женщине. Когда болит душа, только она способна исцелить. Если есть жена, это делает она, если нет – подвернувшаяся птичка.

Я нашла шнур на его штанах и развязала его.

– Поэтому ты не остановил его, когда он пошел к Мэри?

Джейми не придерживал упавшие штаны.

– Остановить его было выше моих сил. Наверное, отпустить его с девушкой – это лучшее, что можно было сделать. Он еще очень юн, но может справиться. – Ухмыльнувшись, он съязвил: – Этой ночью парень будет думать не о моряке, это уж как пить дать. Страшно ему не будет.

– Не знаю. А тебе будет страшно?

Я стащила рубашку.

– Мне?

Рыжие брови Джейми полезли вверх. Черная от дыма рубашка болталась на его шее.

Я бросила многозначительный взгляд на кровать.

– Ты-то никого не убил, но… Тебя часом не нужно исцелить от чего-нибудь?

Джейми расплылся в улыбке и уже был похож на обычного милого шотландца, а не на сурового ангела. Он поднял плечи, чтобы рубашка сползла на пол.

– Что же, это всегда можно, – промурлыкал он. – Будь со мной поласковее, идет?

Глава 29

Последняя

жертва Каллодена

На следующее утро Джейми с племянником собрались к священнику – замаливать грехи. Я же не стала ждать их сложа руки: следовало, как и подобает лекарю, иметь при себе снадобья и травы. Помимо профессионального тщеславия, я, разумеется, руководствовалась и практической необходимостью, ведь происходившее наталкивало на мысль, что в скором времени кому-нибудь из нас может потребоваться врачебная помощь. С красивой плетеной корзинкой, купленной у торговца, я перешагнула порог аптеки.

Это была лавка, принадлежащая аптекарю Хью. Здесь все осталось так же, как было тогда; она пережила оккупацию Эдинбурга англичанами, восстание и падение Стюарта. Здесь по-прежнему пахло нюхательной солью, перечной мятой, миндальным маслом, анисом – всем тем, чем пахли тогдашние аптеки. Я была рада вновь почувствовать эти запахи.

И здесь по-прежнему работал Хью. Конечно, это был сын того Хью, которого я знала двадцать лет назад, – он был намного моложе. Тогда, заходя в аптеку, я не только покупала необходимые мне снадобья, травы и вещи, обладавшие свойствами лечить всевозможные болезни, но и узнавала, что происходит на войне.

Сын Хью согласился найти то, что я просила. Я вручила ему обширный список, и часть записей смутила парня. Травы, популярные среди лекарей, такие как розмарин, пижма, ноготки, было легко отыскать среди разнообразия находившихся в аптеке баночек. Но по тому, как юный аптекарь смотрит на полки, я поняла, что он только начинает свою карьеру здесь.

Кроме меня, в аптеке был еще один посетитель – мужчина. Он ходил вдоль прилавка, где для заказчиков смешивали жидкости, нарезали травы и приготовляли снадобья. Судя по его виду, он уже ждал какое-то время и это нравилось ему с каждой минутой все меньше.

Наконец он подошел вплотную к прилавку и рявкнул:

– Ну сколько мне еще ждать?

– Преподобный, я не знаю, – признался аптекарь. Видя, что посетитель зол, он поспешил пояснить: – На приготовление требуется время. Вы же слышали, что Луиза будет кипятить его.

Мужчина ничего не сказал, но издал звук, выражавший недовольство, и снова принялся ходить взад-вперед. Луиза, очевидно, работала за дверью, потому что он метал в ту сторону сердитые взгляды. Он был рослым и узкоплечим; я где-то видела его, должно быть, но у меня не было времени на воспоминания.

Мистер Хью читал мой список. Не все слова, указанные в качестве рецепта, были ему известны.

– Аконит, – тянул он задумчиво. – Аконит. Что же это может быть?

– Это яд, если говорить прямо. – Я была честна.

У него отвисла челюсть.

– Но если посмотреть с другой стороны, то он может служить лекарством – если использовать его с должной осторожностью. Его применяют наружно, при ломоте в костях, а если принять внутрь, он замедлит биение сердца. Нужно знать дозу и быть очень добросовестным врачом, тогда он принесет пользу.