Путешественница. Книга 2. В плену стихий

Гэблдон Диана

Джейми скорчил рожицу и пожал мне руку, а выпустив ее из своих лап, сказал мальчику, подъехавшему на пони:

– Эуон, мы, почитай, дома. Коли небо будет ясным, то к ужину как раз поспеем. – Джейми бросил взгляд на небо, по которому плыли облака, цепляя верхушку гор Монадлиат.

– Угу, – выдавил парень, желая, по всей видимости, оттянуть свой визит.

Мне захотелось поддержать его, и я произнесла:

– «Дом там, где нас, когда бы ни пришли, не могут не принять» [15] .

15

Фрост

Р. Смерть работника. Перевод С. Степанова.

– Да уж, тетушка, принять-то примут, это уж как пить дать, – Эуон был желчен. – Да только что будет потом…

Джейми поддержал боевой дух мальчишки, подмигивая племяннику и изрекая:

– А потом, малыш, тебя примут яко блудного сына. Помнишь этот сюжет? Дженни будет рада видеть тебя, когда бы ты ни пришел.

Эуон-младший с разочарованием посмотрел в глаза дядюшке.

– Дядя Джейми, не обольщайся: жирного тельца мне не видать. Матушка, может, и порадуется, да только не моему возвращению, я-то знаю! – Парень поджал губы, подумал, повздыхал, вспоминая прошлые свои возвращения в отчий дом, и сел ровнее в седле. – Скорей бы уж все прошло.

– Что, есть все основания так бояться? – Я наблюдала за Эуоном, спускающимся по камням, и размышляла о том, что ждет его и меня.

Джейми развел руками.

– Мать есть мать, да и у отца сердце не каменное – простят, конечно. Но не без порки. Впрочем, мне тоже есть чего бояться, меня тоже ждет своя доля упреков и всего такого. Думаю даже, что у меня больше оснований нервничать перед встречей с сестрой и зятем.

Он пустил коня вслед за пони Эуона.

– Англичаночка, едем, осталось совсем немного. Чему быть, того не миновать.

Я тоже переживала перед встречей с Дженни, которой еще не видела, и въезжала в Лаллиброх с опаской. Поначалу, как и всегда, нас встретили собаки разнообразных мастей. Выбежав из-за изгороди, они принялись ругать нас как чужаков, но потом признали и встретили, как подобает встречать хозяев – заливистым радостным лаем и визгом.

Паренек спрыгнул с лошади навстречу радующимся псам, норовившим лизнуть его в нос. Животные искренне были рады его приезду, и я надеялась, что так же тепло нас встретят все остальные обитатели Лаллиброха. Эуон взял на руки одного из щенков, бывших вместе со своими сородичами, вертевшимися между ног лошадей.

– Это Джоки, – протянул он мне песика, показывая бело-коричневую меховую массу. – Подарок отца, мой пес.

– Хороший, – почесала я уши Джоки.

Тот захотел проявить благодарность и вернувшемуся хозяину, и незнакомой тетке, приехавшей с ним, и лизал мои руки и руки Эуона.

– Сам будешь чистить свою одежду. Я не буду собирать собачью шерсть с твоих вещей, – заявила какая-то девушка.

Она стояла у обочины, придя на лай собак. На вид ей было лет семнадцать; она была высокой и худенькой.

– А ты будешь чистить свою юбку! Смотри, сколько репьев нацеплялось на нее! – парировал Эуон, видимо не впервые вступая

в словесную баталию.

Незнакомка нагнула голову, чтобы очистить юбку от заявленных репьев, действительно нацеплявшихся на нее. Темные волосы рассыпались по ее плечам.

– А знаешь, что сказал отец о тебе? Что тебе нельзя доверить даже собаку. Забросил ее, а сам где-то шляешься, – не осталась в долгу девушка.

На этот раз Эуон стушевался от ее замечания.

– Ну-у-у, я был не против поехать в город вместе с собачкой, – протянул Эуон в свое оправдание. – Но как бы он жил там, что, если бы заскучал? – Мальчик прижал к себе щенка, целуя его. – Ну что, Джоки, как ты здесь жил? Да ты совсем большая собака – лопал знатно!

– И юная Джанет с нами? Отлично, рад видеть молодую хозяюшку, – Джейми насмешливо поприветствовал девушку.

Джанет повернулась в его сторону, краснея.

– Дядя Джейми приехал! И…

Она запнулась, глядя на меня, и совсем стушевалась.

– И твоя тетушка Клэр. – Джейми взял меня под руку: – Англичаночка, Джанет родилась уже после твоего отъезда. Надеюсь, матушка дома? – обратился он к племяннице.

Джанет согласно кивнула. Она во все глаза смотрела на меня, так что мне пришлось обратиться к ней первой.

– Рада встрече, – протянула я руку.

Она помолчала, словно раздумывая, но, спохватившись, не нарушила этикета и склонилась в реверансе. Затем дала мне руку в ответ.

Я с улыбкой пожала ей ладонь, ободряя, иначе Джанет переживала бы, считая меня жеманной и недоступной, и боялась, что поступает не так, как следовало. Убедившись, что я не брезгую ею, она успокоилась.

– Мэм… добро пожаловать, – проговорила она.

– Джен, родители очень злы? – вмешался Эуон.

Мальчик позволил щенку спрыгнуть на землю, и Джанет пришла в себя, перестав таращиться на меня. Она ответила брату с жалостью и негодованием одновременно:

– Ну а как ты думаешь, дурашка? Мать как только узнала, где ты, толком не спала, все боялась, что тебя убил вепрь или украли цыгане.

Парень сжал челюсти.

Джанет обобрала с его плаща пожелтевшие листья, прицепившиеся по дороге, когда нам пришлось пробираться через мокрые кусты. Довольно высокая, она не могла поравняться с братом: Эуон был выше дюймов на шесть. Сестра была хорошо сложена, а он казался нескладным, длинным и неуклюжим. Они были несхожи; о кровном родстве говорили только волосы и какое-то неясное мимическое сходство.

– Да, братишка, ты весь помятый! – воскликнула девушка, рассматривая брата. – Ты спал в одежде?

– Нет, Джанет, я взял с собой сорочку и спал в ней, – съязвил Эуон. – Да-да, все дни, где бы я ни был!

Джанет захохотала во весь голос.

– Прекрати ерничать. Давай-ка шагай в буфетную – нужно привести тебя в порядок. А уж потом предстанешь пред ясны очи родителей.

Эуон нахохлился и взглядом попросил помощи у меня.

– Отчего все думают, что мне перепадет меньше, если я приведу себя в порядок? – Его голос звенел от гнева: ему не нравилось, что все относятся к нему как к маленькому.