Путешественник между мирами

Мантуров Даниил

Огромная лапа достала меня из яйца, осмотрела и отправила по одному коридору, а моих собратьев по другому. Это была сортировка.

Коридор разветвлялся на комнатки из которых выходили собратья Арина и разбирали нас. Они были няньками, росли вместе с нами: кормили купали и играли.

Своих родителей я не знал, но очень любил Бобо – моего воспитателя. Сами черные

были около 4 метров ростом и запросто могли ничайно передавить своих же детей.

10 лет я рост с Бобо, пока помещался в коридорах пещер, затем меня перевели на другой этаж, где я жил уже с черными, которые обучали меня военному делу. Другие мои собратья получали профессии ткачей, поваров и охотников.

Бобо отдал мне сверток и взял обещание передать его своему сыну Арину. Я вырос и отправился на поиски своего брата и почти нашел, но…

«Я друг, – кричал я, – я друг».

Очнувшись, я вскочил, кричал и хватал за грудки своих друзей: «Его надо оживить. Оживите меня – я друг!».

Воскрешение черного

На совет собрались все педагоги школы. Решать надо было быстро, пока еще отобранная жизнь дотлевала в огромном теле. Иметь такого союзника было стратегически верно, но могло полностью лишить защиты школу.

Отобрали лучших учеников и половину педагогов.

Первым делом создали мост между мной и черным. Я отдавал ему свою жизнь, а сам вытягивал ее у стоящих в круге жизни. Кира решила брать энергию солнца и насыщать ею черного напрямую и чуть не поставила крест на всех наших усилиях, сделав дыру в ухе воскрешаемого.

Энергия солнца была перенесена на круг жизни и процесс пошел быстрее. С первым вдохом на черного наложили кандалы, так как было неизвестно, что сохранило его сознание.

Черного лихорадило три дня. Он метался на своей лежанке и отчетливо произносил: «Бобо».

Арин не отходил от названного брата. Ел и рос. Менял ему повязку на ухе и закидывал на огромную голову мокрые простыни, пытаясь сбить жар.

Гоша тоже был рядом и не скрывал свой чешуйчатый интерес – узнать, что надо черным от его персоны.

Я

переживал как за себя самого. Кира покрикивала на меня и называла тряпкой, которая не достойна носить звание серого, а только сопливого белого. Она поливала меня гадостями, но я не обижался. Знал, что Кира тоже переживает за сам процесс. Директор школы не могла допустить ошибки. На кону стояла ее репутация.

Нельзя сказать, что Киру любили, но однозначно уважали.

«Бобо, Бобо», – услышал я радостное рокотание черного, поднявшего Арина над головой.

Пропажа с отдаленными последствиями

Кира ходила чернее тучи. Мозг воскрешенного был явно поврежден. Репутация сильнейшего серого висела на волоске.

Черный же умилялся обретенному другу и повторял, показывая то на себя, то на Арина: «Арин – Бобо». Сомнений в том, что подопечный впал в детство ни у кого не было. Между собой, во избежание путаницы мы прозвали чёрного Чарином.

Инцидент с Чарином потребовал дозора. Все опасались, что за ним придут и отомстят, но никто не мог предположить, что Чарин исчезнет вместе с Арином. Через пять дней, после появления Чарина, он исчез так же внезапно, как и появился.

Все вопросительно глядели на меня, предлагая порыться в общих воспоминаниях и найти объяснение загадочному исчезновению. Я отрицал даже намеки на следы ответов, но сам был целиком погружен в это дело.

Размышлению помогали прогулки, и я бродил вокруг школы, а затем и по прилегающей территории и не заметил, как сменился пейзаж. Цветущая роща осталась за спиной, а впереди маячили только горы. Вскоре они простирались со всех сторон, и я понял, что заблудился. Ешки-матрешки, запаниковал я. Ноги уже просто гудели. Обратный путь я явно не осилю.

Вечерело, как –то совсем уж быстро пролетел день и последний лучик вечернего солнца игриво отразился от висевшего на шее ключа.

Я хлопнул себя по лбу, ну конечно же, Гоша мой транспорт на все времена и прижал к себе золотой ключ.

Конец ознакомительного фрагмента.