Путешественник
Шрифт:
Очутившись в Городе, Тремэн объехал стороной роскошную гостиницу «Дюк де Норманди» и прямиком отправился туда, где обычно останавливался, — в уютное кафе «Уистр», расположенное на улице Кэ-дю-Бассен. Оно было любимым местом встречи буржуа, но дворяне и даже знатные дамы с удовольствием заходили туда поиграть в биллиард. Говорили, что герцогиня Бевронская обещала как-нибудь сыграть партию… Словом, кафе не было похоже на матросский притон.
Когда Тремэн вошел, он увидел много посетителей, в основном мужчин, которые была хорошо одеты и громко разговаривали в просторном, отделанном дубом зале — от времени он стал того самого оттенка, который наш канадец
Оглядев зал, Гийом тотчас нашел того, кого искал — адвоката Жозефа Ингу: с ним он познакомился благодаря одной сделке по продаже бумаги в Л'Орьян (Гийом приобрел несколько мельниц на реке Сэр). С тех пор они поддерживали дружеские, хотя и не бескорыстные отношения, поскольку для успешного продвижения своих дел Тремэну был необходим человек, прекрасно знавший законы.
Лавируя между столами, он пробрался к подавшему ему знак человеку: тот ловко расправлялся с омаром, наливая себе из бутылки белого вина. Если бы не нервный тик, время от времени искажавший его лицо, этот молодой холостяк тридцати пяти лет казался бы миловидным. У него были красивые, живые, искрящиеся черные глаза, а под белым париком скрывался тщательно выбритый череп, в другие времена зараставший лохматыми, густыми, черными как смоль волосами. Всегда безупречно одетый, Жозеф Ингу был в Шербурге авторитетом по части изысканности, он никогда не отставал от моды, а его пошитые в Лондоне наряды привели бы в восторг самого Браммеля. Таланты его не ограничивались вкусом в одежде: будучи всегда в курсе всех новостей, он, бесспорно, был наиболее информированным человеком во всей Нормандии и наиболее сведущим во всем королевстве. Помимо этого, он обладал воодушевляющим красноречием и был дьявольски хитер, за что его с полным основанием боялись противники. Да еще владел шпагой и пистолетом так же свободно, как диалектикой.
Прежде чем Гийом успел к нему подойти, он заказал омара и еще одну бутылку вина.
— Прекрасная мысль — со мной позавтракать! Я попросил для тебя то же самое, — добавил он, показав на свою тарелку.
— Правильно сделал: я умираю от голода! Как дела? Костлявые, но белые и ухоженные руки, выглядывавшие из безукоризненных белоснежных муслиновых манжет, вновь принялись разламывать омара.
— Как всегда прекрасно. Каким ветром тебя занесло в наши края? Приехал посмотреть на короля?
— Я не собираюсь задерживаться до его приезда. Я ищу одного человека.
— Со времен Диогена это весьма достойное занятие. А кого?
— Некоего Ванье, подрядчика на королевской стройке.
— Тебе не придется далеко ходить… Повернувшись на стуле, Жозеф хлопнул по плечу сидевшего к ним спиной человека, одетого в сукно шоколадного цвета. Он был крепкого сложения, вдвое шире адвоката, но когда повернул к ним свое любезное красное лицо, оно расплылось в улыбке.
— Приветствую, мэтр Ингу! Простите, что не поздоровался с вами раньше, я вас не заметил.
— Пустяки, я пришел позже вас. Это мой друг, господин Тремэн, он из Сен-Васт и хотел бы с вами поговорить.
— Весьма охотно. Вы желаете сейчас
— Если ты предпочитаешь разговаривать с глазу на глаз, я ненадолго вас оставлю, — обратился Жозеф к другу.
— Ты не помещаешь, как раз наоборот. Антрепренер развернулся и подсел к их столу, поздоровавшись с Гийомом по всем правилам.
— Я весь к вашим услугам, сударь!
— Мне просто нужно кое-что узнать, господин Ванье. Вы, если не ошибаюсь, должны сносить замок Нервиль, что на Морсалинских высотах.
— Верно. В эту минуту мои люди уже работают.
— Так вот мой вопрос как вы поступите с камнем? Будет ли он использован для нового строительства?
— Нет. О строительстве нового здания речи нет.
— Значит, вы его продадите, могу ли я его купить?
— Что ты собираешься построить из камней, многие из которых пролежали со времен завоевания Англии? — спросил Жозеф.
Но Ванье покачал головой.
— Их все равно нельзя купить, потому что они предназначены для другого.
— Если не секрет, для чего?
Подрядчик ответил не сразу. Он немного подумал, потом пожал своими тяжелыми плечами. — Поскольку меня на сей счет ни о чем не предупреждали, то мне нет причин от вас скрывать, хотя это и довольно странно: камни привезут сюда, чтобы использовать их в качестве балласта для огромных конусов, на которые будет опираться дамба…
Наступило молчание, так как Тремэн просто остолбенел, и ему потребовалось несколько секунд для того, чтобы осмыслить новость.
— Вы хотите сказать, что госпожа д'Уазкур сносит замок своих предков, чтобы утопить его в море? — Не знаю, она или нет. Я имел дело лишь с нотариусом. Признаться, такое не часто случается: в здании есть старые камины, древние скульптуры, которые заслуживают того, чтобы их сохранить…
Антрепренер покачал головой с видом человека, который сожалеет о том, что вынужден делать, но не собирается спорить.
— Очень жаль! Но на меня не рассчитывайте, ничем воспользоваться не удастся: дерево сожгут, камень потопят. Все должно исчезнуть, даже служебные постройки… Кроме одного…
— Чего?
— Старой часовни, где покоятся прежние графы де Нервиль и, конечно же, последняя графиня.
— Часовня? Я ее не заметил, когда ездил в Нервиль.
— Потому что она в стороне, почти на краю парка. Как вам объяснить?.. Вы знаете, где находится дом Периго, тот, что еще давно был отдан управляющему замка и который у него забрал граф Рауль, когда его последнего сына сослали на галеры?
— Я слышал о нем, но никогда там не бывал. Все равно, ваши объяснения мне не пригодятся, ведь вы, наверное, и его разрушите?
— Кому бы он ни принадлежал теперь, нотариус приказал мне его не трогать, также как и часовню: она больше не относится к постройкам Нервиля. А теперь прошу прощения, мне пора ехать в порт…
Когда он удалился, Тремэн и Ингу некоторое время ели молча. В душе первого назревала гроза, и наконец он отодвинул свою тарелку, где, впрочем, не осталось ничего, кроме пустого панциря.
— Куда же, черт возьми, могла подеваться эта женщина?.. Нотариус, нотариус! К кому бы я ни обращался, все только о нем и твердят! А я даже не знаю, о ком идет речь. Впрочем, я мог у него спросить…
— Тебе бы это мало что дало. В силу своего занятия нотариус — человек скрытный и, так же как и адвокат, обязан хранить профессиональную тайну. Если ты, как я полагаю, имеешь в виду юную госпожу д'Уазкур, ту, что неудачно вышла замуж и так быстро испарилась, то лучше как следует поразмыслить.