Путешественники не плачут [сборник 1968]
Шрифт:
— Веселый такой. Он с папой в одном институте учился. Биолог-охотовед. Сейчас из экспедиции в Москву возвращается и решил нас навестить.
— Там, на Севере, наверно, полярная ночь, — с завистью сказал Петька.
— Нет, он говорит, что солнце бывает. Только оно низко стоит. Красное и большое. Когда летишь, солнце ниже самолета.
— А он на самолете прилетел?
Тимка с сожалением взглянул на Петьку:
— Чему вас учат в первом классе? Пароходы по льду не плавают.
Петька понял,
— А тебе повезло, Антон, — вспомнил вдруг Тимка. — Если бы не этот ваш знакомый, влетело бы за твой самолет.
— Тоже уж… Про всякий пустяк в дневнике писать, — сказал Тоник.
— Конечно. Вот у нас Ленька Кораблев живого воробья на уроке выпустил, и то ничего. Только из класса выгнали.
— Воробья? — спросил Петька.
— Ну и Леньку, конечно. А в дневник не писали.
— Хорошо вам, пятиклассникам, — вздохнул Тоник.
— Ага… Только пришлось Леньке брать пальто в раздевалке и полчаса по улицам ходить, чтобы завуч не поймал в коридоре. А знаешь, какой мороз был!
— Подумаешь, мороз! Герман Иванович недавно прямо в снегу ночевал. В тайге. У него спальный мешок есть, большущий. Сверху брезентовый, а внутри меховой.
Петька оставил в покое сосульки и придвинулся ближе. У Тимки заблестели глаза.
— Настоящий?
Тоник презрительно промолчал.
— Поспать бы в нем, а?
— Я и так весь день про это думаю, — соврал Тоник, удивляясь, как такая мысль раньше не пришла ему в голову. Иметь под боком настоящий спальный мешок и не переночевать в нем!
Тимка мечтательно продолжал:
— Мы бы вдвоем в него залезли. Будто ночевка на льдине… Не разрешат?
— Где там! — Тоник уныло махнул варежкой. — Да тут еще этот дурацкий дневник…
Тимка наморщил лоб так, что брови уползли под шапку.
— Головы у вас есть?
— Есть.
— Значит, надо думать.
В девять часов Тимка пришел к Тонику. Он сказал, что отец у него работает во вторую смену, сестра Зинаида ночует у подруги, а ему спать одному в пустой квартире как-то скучновато.
— Где же тебя устроить? — задумалась мама. — На диване будет спать Герман Иванович. На раскладушке вдвоем с Тоником вы не поместитесь. Может быть, на полу?
— А знаешь, — Тоник с серьезным видом почесал затылок, — если так сделать: Тимку — на раскладушку, а для меня попросить у Германа Ивановича этот, как его… спальный мешок?
— Еще новости! — воскликнула мама.
— Да вы не бойтесь, Зоя Петровна, — сказал Герман Иванович и подмигнул Тонику. — Блох в мешке нет.
Мама сделала вид, что совсем не думала про блох, и пошла за простынями, чтобы постелить их внутри мешка.
Ребят поместили в маленькой комнатке,
— Пора, — прошептал Тимка, едва был погашен свет и в квартире наступила тишина. — Ну-ка, подвинься.
Печально скрипнула покинутая раскладушка, и Тимка штопором ввинтился в спальный мешок.
— Простыни выкинуть, — заявил он. — В снегу с простынями не ночуют.
Они выкинули простыни и несколько минут прислушивались к тишине. Вдруг в коридоре раздалось осторожное шлепанье босых ног. Кто-то сказал свистящим шепотом в замочную скважину:
— Тоник, открой, а?
— Петька. Чего ему надо?
Тоник скользнул к двери и открыл, стараясь не скрипнуть. В полумраке он увидел две маленькие фигурки, завернутые в одеяла.
— Вам чего?
— В мешок, — сказал Петька.
— Дубина! Марш домой! — прошептал из мешка Тимка.
— Я тоже хочу в мешок, — хнычущим голосом сказала вторая фигурка. Это был пятилетний Петькин брат Владик, прозванный Кляксой за постоянное нытье.
— Не влезем же! А Клякса-то еще зачем?
— Не отстает, рева.
В соседней комнате раздались тяжелые шаги. Тимка молнией вылетел из мешка на раскладушку.
— Лезьте, черти, — выдохнул Тоник и захлопнул дверь. Они с Петькой ухватили Кляксу и затолкнули его в мешок. Петька тоже укрылся в мешке. Тоник остался стоять посреди комнаты.
Герман Иванович осторожно приоткрыл дверь.
— Хлопцы, пусть Барс у вас переночует. Можно?
— Можно, — сказал Тоник. — А вы уже легли? А я вот… тоже ложусь.
Теперь в мешке было очень тесно.
— Звали вас? — зашептал Тимка. — Мне Клякса коленкой позвоночник сверлит. А ну, лежи тихо!
Клякса попробовал заныть.
— Заткнись, — сказал Петька так сурово, что Клякса сразу замолчал.
— Ну и достанется нам утром, — вздохнул Тоник.
— Мы рано уйдем. Не заметят, — успокоил Петька.
Минуты три они молчали. Клякса начал мирно посапывать. Где-то с углу тихонько скулил во сне Барс.
— Знаете что? — начал Тимка. — Просыпать нам нельзя. Попадет, если увидят. Давайте дежурить по очереди. Каждый час меняться будем. Вон и часы.
В темноте светился циферблат будильника.
— Здорово, — сказал Петька. — Будто мы в походе.
— Давайте, будто наш пароход налетел на айсберг, и мы высадились на льдину, — предложил Тоник.
— На что налетел? — не понял Петька.
— На айсберг, на ледяную гору.
Тимка не согласился высаживаться на льдину.
— Там еды нет. Лучше на необитаемый остров. На острове хоть белые медведи.
Они поговорили еще немного, поспорили, водятся ли на Северном полюсе пингвины и бывает ли над Южным полюсом северное сияние. Потом договорились, что первым будет дежурить Тимка.