Путешествие гнева
Шрифт:
Я быстро кивнул:
— Кажется, да.
Взглянув на очертания полуразрушенной наблюдательной башни, преграждающей дорогу в город, Луцлаф неожиданно для меня начал рассказывать:
— Все с самого начала пошло неправильно. Люди еще не успели обустроиться на новом месте, наладить быт, привыкнуть к изнурительным условиям работы, а серый дух Рифта уже проник в их сердца. С каждым вдохом, случайным словом, неаккуратным движением. Мы приехали сюда в поисках чего-то нового, опасного, и знаешь, кажется, мы это нашли. Не слушай тех, кто расскажет тебе, что вокруг царило настоящее
— Но зачем? — не выдержав, перебил я рассказчика.
— Наличие денег порождает борьбу за власть, а та, в свою очередь, не приемлет единства. И тем, кто встал во главе пусть даже крохотной горстки людей, необходим соперник. Им неинтересно барахтаться в пределах собственного муравейника, иначе необходимость в лидере отпадет сама собой.
— Хотите сказать, бунт был задуман как способ удержать власть? — я едва ухватил смысл слов.
— Освободиться из-под одного гнета, чтобы попасть в другой. Такой уж принцип у любого общества, — уклончиво ответил циклоп и, потянувшись, скривился от боли. Обхватив забинтованную лапу, он едва не потерял сознание. Лицо окаменело, и Луцлаф расширившимся глазом слепо уставился в небо.
— Больно?! — я испуганно вцепился в плечо циклопа, не зная, чем ему помочь.
Он ответил не сразу. Вначале были долгие минуты, когда беспокоивший его недуг прошел по всему телу. Мелкая дрожь сменилась резкими ударами изнутри, и лишь потом на лбу выступила обильная испарина. С лица спало напряжение, и острые черты расплылись. Обвислые щеки приобрели естественный вид, а взгляд — былую осмысленность. Еще никогда я не видел циклопа таким измученным и потерянным.
— Рука? Ноет? — попытался я задать еще парочку бессмысленных вопросов.
Подтянув повисшую плетью руку поближе, Луцлаф прижал ее к груди, словно пытался согреть. Бинты немного ослабли, и я смог разглядеть потемневшую кожу, которая теперь больше напоминала потрескавшуюся от жары землю или склеенную из мелких черепков вазу. Длинные, извилистые швы имели более темный оттенок, поэтому заметно выделялись на серой поверхности. Но это оказалось лишь первым впечатлением. При повторном взгляде я сумел различить, что неведомая мне болезнь прогрессирует куда сильнее и кое-где уже имеются глубокие рытвины язв, сквозь которые проступает мясная корка.
Отпрянув, я едва не сморщился. Только как бы я ни пытался скрыть свои эмоции, циклоп заметил возникшее на моем лице отвращение, смешанное
— Порой за наши поступки берется непомерная плата, — равнодушно констатировал он.
— Откуда она? — продолжал недоумевать я.
— Штурм корабля, — коротко ответил Луцлаф и, немного помедлив, попытался отделаться одной фразой: — Мы противостояли серьезному противнику, поэтому пришлось идти на маленькие хитрости.
— Огонь? То есть эта сине-зеленая вспышка и пламя, — вспомнил я.
— Совершенно верно. Мне пришлось заимствовать силы у хозяев острова.
— У местного божества? — моя догадка показалась нелепостью, хотя там, в горах, мне уже пришлось столкнуться с тем, что не поддавалось рациональному объяснению.
Циклоп кивнул и попытался повернуться, но вновь испытал сильную боль.
— Можно считать и так.
— Но чудес не бывает, — словно маленький ребенок, не согласился я.
Луцлаф взъерошил мои волосы и устало улыбнулся:
— Конечно, нет.
Увязнув в разговоре, мы совершенно позабыли о капитане, однако пронзительный свист заставил нас встрепенуться.
— Там что-то случилось? — первым делом решил я.
— Навряд ли. Это всего лишь сигнал. Но посмотреть нужно. Беги, капитан понапрасну звать не будет.
— А вы?!
— За меня не волнуйся, я быстро оклемаюсь. Подобные болячки заживают на мне лучше, чем на чешуйчатом скварге.
Быстро спустившись с холма, я едва не налетел на Райдера, который, ничего не говоря, указал мне на стоящий слева плавильный цех. Там, на одном из балконов, маячил старпом.
— Слишком долго, — на ходу недовольно буркнул капитан, скупо добавив: — Нехорошо.
Мы стремительно пересекли железную дорогу. Поднялись по винтовой лестнице, соединяющей два корпуса, и наткнулись на Барибалу. Скрестив руки на груди, он стоял в углу небольшого пустого помещения, заваленного всевозможным производственным хламом.
— Зачем звал?! Что стряслось?! — капитан был не на шутку взбешен.
— Взгляните на это, — Барибала лишь кивнул, указав на груду коробов рядом с собой.
Я выглянул из-за плеча капитана и ощутил легкое помутнение.
Тела лежали ровно в ряд, словно кто-то не торопясь, аккуратно уложил их вдоль стенки, желая произвести впечатление: Джи, наш осведомитель, посередине, и двое верзил, его телохранители, караулили его покой по бокам. Но это было лишь начало. Тела здоровяков имели множество тончайших ран, отчего складывалось впечатление, что их истыкали иголкой, словно каких-то тряпичных кукол. А вот над их язвительным хозяином поработали куда изощренней — лишили языка и глаз.
— Как думаешь, когда их прикончили?
— Судьба настигла их еще до полудня, — даже не подойдя к трупам, авторитетно заявил старпом.
— Склизкий толун! Хром обошел нас на целую милю. — Капитан едва удержался, чтобы не нанести сокрушительный удар по стене.
Старпом изобразил подобие одной печальной песни, закончив ее словами:
— Игра, Райдер, опять игра!
Капитан угрюмо посмотрел на хладные трупы, будто пытаясь оживить их взглядом.
— Что-нибудь еще нашел?