Путешествие из Дубровлага в Ермак
Шрифт:
Голоса соседей:
– Кто?
– Политический, статья семидесятая.
Чей-то хохот из-за стены: "Разве вы не знаете, что в СССР нет
– Как слышите, есть.
– Да я и сам такой, - поясняет хохочущий.
– Три года в Душанбе по сто девяностой прим.
(Это сама мягкая из наших статей - "за клеветнические измышления" до трех лет общего режима).
– Что сделали?
– Листовки по городу распространили. Пять человек.
– Куда этапируют?
– В Коми.
... Начинает расспрашивать про моей дело.
– Мужики, я с этапа, здорово устал. Обговорим утром, ладно?
– Ништяк!
– так впервые услышал я это слово, означающее на блатном жаргоне "ничего, сойдет".
– Этапа не будет до двадцатого мая. За неделю-то
Я тут же быстро соображаю в уме: если продержат здесь до двадцатого мая, я уеду со ссылки уже не в марте, а в феврале 1980 года. Хорошо!
Утро. Подъем.
– Политический?
– окликаю вчерашнего собеседника.
– Убыл в шесть утра на этап, - это отозвалась соседняя камера мелодичным баритоном.
Потом из той же камеры доносится песенка о неверной возлюбленной:
"Ты назвала меня своим ласковы мальчиком,
Ну, а себя непоседливым солнечным зайчиком"...
– Новенький, а как тебя зовут?
– Михаилом.
– Михаил, ты знаешь, кто рядом с тобой сидит?
– Ну?
– Смертник. Михаил. Сме-е-ертник!
Г. Ермак, Павлодарской области, Казахстан, лето 1978 года.
Конец первой части.