Путешествие на космическом корабле "Бигль"
Шрифт:
— Предполагается, видимо, отсюда заключить, что мы имеем дело с разумностью, вышедшей из пыли космической. Для меня это чересчур.
Гросвенор молчал. Догадка, которую он от них ожидал, лежала глубже, хотя различие и было тонким. Он чувствовал, как его охватывает разочарование… Он стал готовиться к тому, что должно последовать.
Кент бросил:
— Итак, мистер Гросвенор, объясните уж нам, и мы поймем, что нужно об этом думать.
Гросвенор начал скрепя сердце:
— Джентльмены, я чрезвычайно расстроен тем, что вы до сих пор не видите, куда я клоню. Предвижу, что у нас возникнут затруднения. Войдите в мое положение. Я вам изложил все данные, которыми
Он помолчал, чтобы дать всем время осознать свои слова. Несколько человек обменялись растерянными взглядами. Кент сказал:
— Да-да. Я уже натыкался на стену нарциссового комплекса нашего героя.
Это было первое враждебное замечание, которое он позволил себе с начала собрания. Гросвенор коротко глянул на него, потом отвернулся и продолжил:
— Моим тяжким долгом является сообщить вам, что, ввиду обстоятельств, проблема из разряда научных переходит в политические. Я вынужден настаивать на том, чтобы мой план был безоговорочно принят. Надо убедить всех, что мистер Кент и руководители отделов считают необходимым, чтобы Бигль провел в космосе еще пять земных лет; впрочем, действовать следует так, словно речь идет о звездных годах. Я сейчас вам все объясню, но нужно, чтобы каждый руководитель понял, что он должен использовать весь свой авторитет и репутацию. Опасность, на мой взгляд, настолько велика, что любые споры, сколь бы незначительны они ни были, явятся лишь серьезной потерей времени.
В нескольких словах он описал то, что было этой опасностью. Затем, не дожидаясь их реакции, изложил способ, которым предполагал ее устранить.
— Необходимо найти планеты, содержащие запасы железа, и запустить все производственные мощности корабля для изготовления радиоактивных ракет. Предвижу, что понадобится около года, чтобы пройтись по этой галактике, рассылая наши ракеты в большом количестве и во всех направлениях. После того как данный сектор пространства сделается практически непригодным для противника, мы уйдем и предоставим ему возможность последовать за нами в надежде найти более обильные источники питания, чем те, которыми он пользуется здесь. Нам придется потратить большую часть времени на то, чтобы убедиться, что мы не приведем его в нашу галактику.
Он взял паузу, потом продолжил спокойно:
— Вот что я имел вам сказать, джентльмены. Я вижу по вашим лицам, что реакция на мои слова будет различной и что мы впадем в одну из тех ужасных полемик, к которым так привыкли.
Он замолчал. Последовала тишина, затем кто-то произнес:
— Пять лет!
Это прозвучало почти как вздох. Но сигнал был дан, и люди задвигались на своих местах.
Гросвенор живо откликнулся:
— Земных лет.
Надо было обязательно подчеркнуть этот пункт. Он осознанно выбрал исчисление, чтобы при переводе в звездные годы названный период выглядел короче. Дело в том, что звездное время со своим часом в сто минут, сутками в двадцать часов и годом в триста шестьдесят дней вводилось на кораблях с психологическими целями. Приспособившись к более долгим дням, люди постепенно забывали, что их длительность намного
Поэтому, подсчитав, что получается только три звездных года, люди должны были испытать некоторое облегчение.
— Кто-нибудь еще желает высказаться? — спросил Кент.
Фон Гроссен произнес недовольным тоном:
— К сожалению, не могу назвать себя согласным с мистером Гросвенором. Предыдущие его подвиги внушили мне глубокое к нему уважение. Но он требует поверить ему на слово вместо того, чтобы представить нам действенные доказательства. Я не хочу думать, что нексиализм наука настолько всеобъемлющая, что только владеющие ею способны понять сложные явления.
Гросвенор возразил:
— А не слишком ли вы торопитесь отбросить то, что даже не дали себе труда изучить?
Фон Гроссен пожал плечами:
— Возможно.
— Как я понимаю, — вступил Зеллер, — мы собираемся посвятить много времени и усилий плану, при выполнении которого ни в какой момент не будем иметь прямых доказательств того, что он действует успешно.
Гросвенор поколебался, но быстро понял, что надо придерживаться своей позиции. Ставка была чересчур высока. Он не мог принимать во внимание чувства этих людей. Он сказал:
— Я буду знать, имеем ли мы успех. И если кто-нибудь из вас соблаговолит прийти ко мне немного подучиться, ему тоже станет известно.
Смит заметил хмуро:
— В одном мистеру Гросвенору точно не откажешь — он всегда предлагает нам подняться до своего уровня.
— Больше никаких комментариев?
Голос Кента повысился на тон, в нем улавливалось предвкушаемое торжество. Несколько человек было собрались заговорить, но потом передумали. Кент продолжил:
— Чем терять время, давайте лучше поставим предложение мистера Гросвенора на голосование.
Он медленно выдвинулся вперед. Гросвенор не видел его лица, но догадывался, что оно выражает надменность.
— Ну что ж, пусть те, кто за метод мистера Гросвенора и, другими словами, согласны продлить наше путешествие на пять лет, поднимут руки.
Не поднялось ни одной руки.
Кто-то воскликнул агрессивным тоном:
— Нужно время, чтобы хорошенько обдумать вопрос.
Кент возразил:
— Мы всего лишь хотим составить представление об отношении к данному предложению. Всем важно знать, что думают самые крупные ученые экспедиции. Теперь те, кто против.
Поднялись все руки, за исключением трех. Одним взглядом Гросвенор определил воздержавшихся: это были Корита, Мак Канн и фон Гроссен.
Затем он заметил, что капитан Лит, стоявший рядом с Кентом, тоже воздержался.
— Капитан Лит, — неожиданно обратился к нему Гросвенор, — сейчас именно тот момент, когда необходимо применить ваше конституционное право взять в свои руки командование. Опасность чересчур очевидна.
— Мистер Гросвенор, — медленно ответил тот, — это было бы так в случае видимого противника. В данных же обстоятельствах я могу лишь следовать мнению научных специалистов.
— На борту только один научный специалист, — сказал Гросвенор сухо. — Остальные не более чем любители, плескающиеся на поверхности.
Эта реплика, похоже, повергла собравшихся в оцепенение. Кое-кто порывался немедленно выступить, но затем просто насупился в молчаливом бешенстве.
Наконец капитан Лит произнес размеренным голосом:
— Мистер Гросвенор, я не могу согласиться с вашим заявлением, которое мне кажется безосновательным.
Кент заметил с холодной иронией:
— Итак, джентльмены, теперь мы знаем, какого мнения о нас мистер Гросвенор.