Путешествие на Запад. ТОМ III

Чэн-энь У

– Сестрица! Пойдем купаться, а после сварим этого дебелого монаха на пару и съедим его.

Сунь У-кун чуть не рассмеялся.

«Э! да эти оборотни совсем нерасчетливы! – подумал он. – Просто сварить – меньше бы дров пошло. Чего это они вздумали варить его на пару?».

Тем временем девицы свернули на юг и пошли купаться, по дороге срывая цветы и щекоча ими друг друга. Вскоре они прибыли к купальне отгороженной замечательно красивой стеной с небольшими воротами. Воздух был напоен ароматом цветов, образовавших здесь пышный ковер.

Вдруг одна из девиц, замыкавших шествие, бросилась вперед и, подбежав к воротам, быстро распахнула обе створки. Раздался резкий скрип; за воротами показался бассейн с теплой водой. О нем сложены стихи:

Поначалу, когда мир сотворился, Десять солнц на небе горело. Тут искусный стрелок И появился; В

девять солнц он рукою умелой Пустил свои меткие стрелы, И с тех пор одно только солнце, С золотым на нем вороненком, Бесконечно на небе сияло, Разгоняя земные потемки. Это солнце собою являло Силы Ян всеблагое начало, И огнем ее мир освещало. Там, где сбитые стрелами солнца Когда-то на землю упали, Девять жарких ключей зажурчали, Животворною влагой забили; Им названия дали такие. Благовонно-прохладный Сянлэнцюань, Дружный с горными недрами Паньшаньцюань, Никогда не хладеющий Вэньцюань, С Востоком согласный Дуньхэцюань, У горы хуаньшаньской Ханьшаньцюань, Почтительный, мирный Сяоаньцюань, Многоструйный, просторный Гуанфэньцюань, Кипящий Танцюань И девятый, о коем здесь речь поведется, – Чжохоуцюань, – «Омовеньем от грязи» в народе зовется.

Про последний источник тоже рассказывается в стихах:

Нет здесь зимы, зной летний не палит, Весна чудесная здесь круглый год царит, Вода горячая, как будто бы в котле, Бурлит и пенится, клокочет и кипит. Там, где она струится по земле, Поля питая влагою своею, Земля становится богаче и тучней, Хлебов стена червонная стоит. Там, где струи свой замедляют бег, Глубокий образуют водоем, Мирская пыль смывается навек, И растворяются мирские скорби в нем. Слезинками жемчужными со дна, Где раковинка каждая видна, Вздымаются росинки пузырьком И образуют пенистый покров. С ним риза не сравнится ни одна, Будь самоцветами усеяна она! Хоть и бурлит вода, но не броженьем Ее благое вызвано кипенье: Она светла, прозрачна и чиста И жаждущие утолит уста; Недаром благовещие знаменья Несут и процветанье и цветенье Земле, где жизнь сама – благословенье! Небесная обитель создана Самой природой здесь, и столь она дивна, Что слов для описанья не хватает. Взгляни на водоем, где девы омывают Тела свои чудесной красоты, Где волны серебристые блистают, Своим прикосновеньем обновляют И мощь душевную и внешние черты… Взглянув, для чувств своих найдешь ли слово ты?

Купальный бассейн имел в ширину примерно пять с лишним чжан, в длину более десяти чжан, а глубиною достигал четырех чи, но вода в нем была такая прозрачная и чистая, что все дно было видно как на ладони. Большие пузыри, похожие на шары из яшмы или на крупный жемчуг, бурля, поднимались со дна на поверхность. Вокруг бассейна в шести или семи местах были проделаны отверстия, через которые вода вытекала маленькими ручейками. Она оставалась теплой на расстоянии двух-трех ли от источника и орошала поля. На берегу бассейна стояли три купальных павильона, в каждом из них, ближе к задней стенке, были поставлены длинные скамейки на восьми ножках, а по обеим сторонам от них высились лакированные вешалки для одежды. Сунь У-кун, радуясь и ликуя, стремглав полетел к одной из вешалок и уселся на самом верху.

Чистая, теплая вода источника манила к себе. Девицы разом скинули с себя одежды, повесили их на вешалку, а затем все вместе вошли в воду. Вот что увидел Сунь У-кун:

Все одежды роскошные Скинуты, сброшены, Все

завязки раздернуты, Поясочки развернуты… Входят в воду гурьбою подруги, Их белые груди упруги, Блистают точеные руки Снега яркою белизною, Блистает их белое тело Красою непоказною, Блистают их белые плечи Поверхностью розово-млечной, Не тронутой солнечным зноем, А мягкая, нежная кожа На бедрах и животе С кожицей персика схожа В чудесной своей наготе. Их спины так чисты и гладки, Что волны в сиянье лучистом Свой блеск отражают украдкой В поверхности их шелковистой. Особо же ножки прекрасны, Обутые в пышную пену; Глядеть на них долго опасно, Лишишься ума непременно!

Прыгнув в воду, девицы начали барахтаться, брызгаться и забавляться, поднимая волны.

«Вот нападу на них, – подумал Сунь У-кун, – окуну посох в воду, поболтаю им, произнесу заклинание: «Кипяток, кипяток! Свари поганых мышей. Пусть весь выводок сразу подохнет!» – и от девиц ничего не останется. Но жаль мне их! Очень жаль! Прикончить их я, конечно, могу, но этим запятнаю свое доброе имя старого Сунь У-куна. Ведь есть же пословица: «Мужик с бабой в драку не лезет». Не к лицу мне, прославленному храбрецу, убивать этих девчонок. Нет, не буду убивать их, но надо сделать так, чтобы они впредь не совершали больше злых дел и не могли двинуться с места. Так все же будет лучше!».

Ай да Сунь У-кун! Он щелкнул пальцами, прочел заклинание, встряхнулся и превратился в старого голодного коршуна, Вот как он выглядел:

Седыми перьями, как инеем, покрыт, Взгляд зоркий, что звезда полнощная горит, Коварных зайцев в страх его вгоняет вид, Лис-оборотень от него в смятении бежит. Врагов он не страшится никаких, Несет с собою смерть удар когтей стальных, Он в поисках еды надеется на них, За жертвою следя в просторах голубых. Пронзая облака, он камнем вниз летит, Добычу жалкую терзает и когтит И, голод утолив, за новою спешит.

Одним взмахом могучих крыльев он подлетел к павильонам, распустил свои острые когти, быстро сорвал с вешалок все семь одежд и был таков. Перелетев через вершину хребта, он принял свой первоначальный вид, а затем направился к Чжу Ба-цзе и Ша-сэну.

Чжу Ба-цзе со смехом вышел ему навстречу:

– Не иначе, как он заложил нашего наставника в ломбард, – с ужимками сказал он, подходя к Сунь У-куну.

– Откуда ты взял это? – спросил его Ша-сэн.

– Ну как же? Ты разве не видишь, сколько тряпья притащил сюда наш старший братец?

Сунь У-кун положил одежды и стал объяснять:

– Это платья оборотней.

– Почему же так много? – нетерпеливо спросил Чжу Ба-цзе.

– Всего семь, – спокойно ответил Сунь У-кун.

– Как же тебе удалось так ловко сорвать с них одежды?

– Зачем же срывать? – отвечал Сунь У-кун. – Послушайте, что я вам расскажу. Здешняя гора называется Паутиновой, а скит носит название Паутиновая пещера. В этой пещере живут семь девиц-оборотней, которые схватили нашего наставника, подвесили к потолку, а сами отправились купаться к источнику Омовения от грязи. Этот источник образовался по воле Неба и Земли, и вода в нем постоянно горячая. Оборотни решили искупаться, а потом сварить нашего наставника на пару и съесть. Я последовал за ними, видел, как они раздевались и вошли в воду, хотел избить их, но побоялся замарать посох и запятнать свое доброе имя. Поэтому я превратился в старого голодного коршуна и сцапал всю их одежду. Сейчас они сидят в воде, так как им стыдно показаться голыми. Надо не теряя времени отправиться к наставнику, освободить его и пуститься в дальнейший путь.

– Братец! – засмеялся Чжу Ба-цзе. – Я вижу ты не доводишь дело до конца и оставляешь корешки, от которых потом произрастут беды. Раз ты обнаружил оборотней, почему сразу не прикончил их, а вместо этого почему-то предлагаешь освободить наставника! Если оборотни сейчас стесняются показаться из-за девичьей скромности, то уж вечером наверняка выйдут. У них найдется старая одежонка, они в нее облачатся и затем погонятся за нами. Даже если им и не удастся догнать нас, то, когда мы будем возвращаться по этой же дороге обратно, со священными книгами, они отомстят нам. Ведь не зря говорится в пословице: «Лучше не искать в дороге выгоды, а стараться избежать возможных напастей». На обратном пути они зададут нам жару, как настоящие враги.