Путешествие наших генов
Шрифт:
Это плохая новость для тех, кто хочет сортировать людей отдельных национальностей по генетическим принципам. Когда ДНК людей по всей земле сближаются все сильнее, поддерживать конструкты народов и «рас» становится еще сложнее, чем прежде. Именно поэтому адепты защищают их все агрессивнее, и вот старые концепции, давно уже исключенные из публичного дискурса, вновь восстают из мертвых. Воинственные слова вроде «этноморфоз» или «чрезмерная иностранизация» обращают на себя внимание и создают представление, будто любая миграция изменяет ДНК населения, а заодно и его культуру. Так эхом отзывается теория культуры, языка и народа начала XX века, согласно которой культура и общество сообщают в первую очередь о генетической общности людей. Роль собственной культуры последователями этой позиции одновременно переоценивается и занижается: они приписывают ей выдающуюся ценность, но не задумываются о том, что ее харизма распространяется и на чужаков. Такое отношение полностью игнорирует интеграционную силу, с которой успешные общества воздействуют на иммигрантов. То, что это происходит,
Стремление к национальной изоляции за последние годы снова получило свою конъюнктуру, и произошло это независимо или даже в противовес миграционному потоку и растущей доле иностранцев в населении европейских стран. Все больше в правительствах представителей националистических и право-популистских партий, а в Европейском парламенте они создают собственную фракцию. Они солидарны в основном только в неприятии миграции и оголтелой приверженности «Европе наций», которой навязывают роль установителя четко ограниченного «этноплюрализма». При этом они зачастую не признают не только миграцию в Европу, но и саму по себе идею мобильности — конструкт отгороженных друг от друга народов работает, только если каждый народ признает границы. В таком контексте понятно отвращение к «гражданам мира», которым приписывают отсутствие верности родине. Так, лидер одной из фракций представленной в Бундестаге партии в 2018 году вменил «глобализированному классу», что тот якобы контролирует информацию и тем самым «задает культурный и политический ритм». При этом он, вероятно непреднамеренно, привязал сюда генетику, обозначив мобильный класс «цифровых информационных работников» как отдельный «вид человека».
Если речь заходит об отказе человеку в мобильности и интернациональности, зачастую становятся слышны и антисемитские интонации. Еще Ханна Арендт видела в этом, помимо прочего, первопричину неохладевающей ненависти к евреям со стороны национал-социалистов. Евреи, по мнению Арендт, казались нацистам воплощением наднациональной сети, которая связана внутри себя общей генетикой и статусом «избранного народа» и добилась власти в отдельных странах, не испытывая при этом чувств к родине.
Идея «еврейских генов» давно опровергнута, но по-прежнему широко распространена. Так, писатель Тило Саррацин в интервью одной газете в 2010 году сказал: «Все евреи разделяют определенный ген». Саррацин при этом не понял кое-что очень важное. Очень многие евреи-ашкенази — последователи веры, чьи предки столетиями жили в Средней и Восточной Европе, — действительно имеют близкие генетические компоненты, которые обусловлены их ближневосточным происхождением и смешением между центральными и восточными европейцами. Сильные брачные традиции способствовали тому, что евреи столетиями рожали детей от людей одного с собой вероисповедания и таким образом сохранили генетический почерк, отличный от нееврейского населения. Но это не дает какого-то одного гена, который несли бы в себе все евреи-ашкенази, а только генетический микс, который встречается у них чаще; причем его отдельные компоненты происходят из Восточной Европы и Ближнего Востока — восточноевропейские компоненты ДНК многих ашкенази мы находим также в геноме жителей Тюрингии, Саксонии или Бранденбурга. И другое заявление Саррацина, о том, что не только евреи, но и баски разделяют некий определенный ген, точно так же абсурдно.
Сегодня уже ни один ученый, которого стоит принимать всерьез, не станет утверждать, что национальные, религиозные или культурные границы генетически обусловлены. Однако по другим вопросам подобного единства не наблюдается. Одна из спорных тем — существуют ли между различными регионами мира генетически обусловленные интеллектуальные различия. Так, несколько лет назад много шума наделало утверждение одного генетика, который полагал, что да, они существуют. Это был один из ученых, открывших структуру ДНК, Джеймс Уотсон. В 2007 году этот нобелевский лауреат в одном интервью сказал, что африканцы менее интеллектуальны, чем европейцы, а все проведенные ранее тесты доказывают, что это «на самом деле» не так. Стоит отметить, что при этом он мог ссылаться на еще не доказанные генетические различия, однако продемонстрировал уверенность в том, что в последующие годы таковые найдутся. После скандала, который произвели утверждения Уотсона в интервью, он объяснил, что имело место недопонимание. Он лишь хотел дать понять, что существуют генетические различия между популяциями и что скоро в отдельных популяциях (по его предположению, скорее всего, не в темнокожих) будут обнаружены компоненты, которые обусловливают более высокий уровень интеллекта. Прогноз Уотсона до сих пор не сбылся, да и не сбудется. Действительно, в прошедшие годы были идентифицированы крошечные составные части геномов, наличие которых совпадает с высоким уровнем интеллекта. Но эти генетические компоненты объясняют лишь часть интеллектуальных различий. Никаких географических опорных точек при этом обнаружено не было: варианты генов, которые повышают шансы на более высокий интеллект,
В целом генетические диспозиции не нужно переоценивать. Это показывают знания, полученные в последние годы о генетическом влиянии на размеры тела. Были идентифицированы около ста участков генов, которые влияют на величину тела, включая различия, зависящие от регионов. Однако гораздо важнее условия окружающей среды. То, что сегодня у людей во многих частях света голова больше, чем у их бабушек и дедушек, обусловлено лишь заметно улучшившейся ситуацией с питанием. Никому не пришло бы в голову объяснять разницу в размерах, встречающуюся у трех поколений, генетическим сдвигом. Точно так же то, что в тесте на интеллект 1950 года сегодня больше людей показывают результаты выше среднего, не значит, что у них есть «гены интеллекта». Скорее это связано с тем, что улучшились условия для развития интеллекта, например, за счет возросшего количества высших учебных заведений.
Естественно, нельзя сказать, что участки генов, которые соответствуют интеллекту, не связаны с развитием личности. Человеку с неблагоприятными в этом плане предпосылками, вероятно, сложнее хорошо окончить школу или университет, чем другим, но этот недостаток будет уравновешиваться другими факторами, в первую очередь социальным статусом. Культурные и прочие внешние обстоятельства гораздо важнее, чем генетические, иначе исследования в области образования не доказали бы десятки раз взаимосвязь между доходами родителей и успехом в учебе.
В целом проблематично делать заключения о «генах интеллекта», противопоставляя генетические особенности и результаты тестов на интеллект. Интеллект — это то, что упускают тесты. А нынешние методы отражают в первую очередь то, что считается важным в соответствующих обществах. Поэтому корреляция более высокого уровня IQ с определенными генетическими компонентами в определенных популяциях докажет только, что эта популяция в среднем выдерживает один конкретный тест лучше, чем другая. Если за меру принять другой тест, который адаптирован к требованиям других обществ, та же самая популяция могла бы показать гораздо худшие результаты, а другая — лучшие.
Можно, конечно, заставить бежать спринт спортсменку, которая прыгает в высоту, и спортсменку, которая бегает стометровки, но кто из них спортивнее, сказать по результатам будет трудно. Познания о генетической обусловленности интеллекта опровергают гипотезы о региональных или даже национальных различиях, но этические дебаты это только подхлестывает. Если высокопроизводительное генетическое исследование уже относительно скоро сможет идентифицировать участки ДНК, влияющие на интеллект, в следующие годы и десятилетия понимание этих диспозиций будет заметно расширяться и углубляться. Так, сегодня по ДНК уже частично считывается выраженность аутистических или шизофренических особенностей личности.
Никто пока не может оценить, какие личные профили в ближайшие годы можно будет создавать посредством анализов генома. Как быть, если не только медицинские риски, но и особенности характера с высокой долей вероятности можно будет узнать, заплатив небольшое количество евро или долларов? Перед человечеством стоит трудная задача — ответить на этот и другие сложнейшие этические вопросы, пока в генные исследования вливаются огромные суммы, пока весь мир стоит на пороге новых генетических открытий. Так, в 2012 году был основан Китайский национальный генетический банк, который хочет расшифровать не только «строительный чертеж» человека, но и всю биосферу. А одним из самых значимых акционеров крупнейшей частной компании, выполняющей анализы генома, — калифорнийского предприятия 23andMe — является информационный концерн Google.
Развитие генетических исследований сродни развитию сверхзвуковых самолетов: их многообещающие возможности завораживают, хотя мы способны лишь предполагать, какие риски может таить в себе эта техника. Мы близки к тому, чтобы преодолеть звуковой барьер, но не знаем, что тогда услышим. Впрочем, есть хорошие основания для оптимизма. За нами — фантастическая история эволюции, благодаря удачному стечению обстоятельств мы развили сравнительно мощный мозг. С тех пор как человек развил земледелие и стал оседлым, в масштабах эволюции не прошло и одного мгновения. Но все это время мы меняли мир согласно нашим требованиям, подчиняли себе природу, понимали ее законы — и крошечную роль людей в этой большой игре. Сегодня мы стоим непосредственно перед большой, вероятно, самой грандиозной революцией в истории человечества. Расшифровка нашего генома — лишь начало пути, в конце которого человек первым из живых существ на этой планете сможет взять свою эволюцию в собственные руки. Только в 2015 году был разработан так называемый метод CRISPR/Cas [24] .
24
CRISPR означает Clustered Regularly Interspaced Short Palindromic Repeats, то есть короткие палиндромные повторы, регулярно расположенные группами. Cas — значит ассоциированный с CRISPR.